Дмитрий Аксенов: искусство как главный драйвер
За пять лет, прошедших с покупки контрольного пакета акций венской ярмарки искусств Viennafair, председатель совета директоров российской инвестиционной компании RDI Group Дмитрий Аксенов последовательно сменил бренд, место проведения и сроки. Теперь это никакая не ярмарка, а Viennacontemporary
Теперь это уже не Reed Messe – самое традиционное выставочное пространство Вены, а Маrx Halle, здание бывших скотобоен на юге австрийской столицы. В семидесятые годы XIX века тут забивали коров и быков, теперь выставляют и продают современное искусство. Прогресс, можно сказать, налицо. Раньше у ViennaFair было два куратора, теперь осталась одна – Кристина Штейнбрехер-Пфандт, хрупкая, коротко стриженная блондинка, хорошо известная в московских и западных художественных кругах. Раньше в названии был акцент на старинное слово «ярмарка» – fair. Теперь – на современность, contemporary. Ну и, конечно, сроки. С самого начала тут была какая-то неразбериха. Теперь все четко: третья неделя сентября, сразу после парижских антикваров, милости просим в Вену на современное искусство. Все остальное как будто без изменений.
Вена – признанная столица искусств, традиционно ориентированная на Восточную Европу. Здесь русское искусство любят, знают, им интересуются. Опять же состоятельных русских, имеющих в Австрии свой бизнес или недвижимость, огромное количество. Да и коллекционерам раздолье. Добираться легко, а главное – это цивилизованный европейский арт-рынок, работающий не по чьим-то понятиям и капризам, а по давно заведенным правилам и законам. Оказавшись под сводами Маrx Halle, ты попадаешь в актуальный контекст современного западного искусства. А рядом выставляются наши соседи – галереи бывших советских республик: Азербайджана, Казахстана, Белоруссии, Украины и стран Балтии. В Москве они обычно теряются, а здесь пришлись очень кстати. Разумеется, пока viennacontemporary недотягивает по уровню имен и цен до Базеля или Майами. Но у нее другие цели и другие возможности. Скорее это пространство, где Европа встречается с Россией без ненужных посредников и пафосного официоза. Смотрит, приценивается, изучает.
Фото: Арсений Несходимов
По сравнению с прошлыми ярмарками в этом году российских галерей стало заметно меньше: «Гараж», Regina, Moscow Art Newspaper… Кризис! При этом самих русских художников не убавилось. Просто их все чаще представляют западные галереи. Картины Олега Дoу висят на стенде у испанцев (галерея Senda), графику Ольги Чернышевой надо искать у немцев (берлинская галерея Diehl), а «дачные» инсталляции с видео Андрея Монастырского – у австрийцев (венская галерея Charim). Все разбрелись кто куда. Но тем и хороша viennacontemporary – это одна из немногих площадок, где можно собраться вместе. К тому же все налажено с европейской точностью и пунктуальностью: шатлы приходят вовремя, конференции и public talk проводятся точно по расписанию. А ближе к вечеру по всему городу начинается марафон вечеринок, презентаций, ужинов, где за бокалом австрийского рислинга или чего-нибудь покрепче, собственно, решаются ключевые вопросы. К этому надо добавить интенсивную культурную программу. Такое чувство, что музейная жизнь в Вене не замирает ни на миг: постоянно открываются все новые и новые выставки, а к их нескончаемому списку добавляются еще просмотры частных коллекций, обычно закрытых для широкой публики. Лично для меня одним из самых интересных событий стало посещение дворца Разумовского, где разместилась Sanziany Collection, которую собрали два любителя прекрасного: Адриан Риклин и Энтони Сташель. Она одна вполне тянет на музей современного искусства, где представлены все основные имена, включая многих наших соотечественников. Ну и, конечно, veinnacontemporary невозможно представить без рыжей спортивной курточки Дмитрия Гутова. Для меня она стала чем-то вроде символа ярмарки наряду с ее ярко-голубыми афишами, обложками и билетами. Разумеется, я и раньше знал, что Гутов прекрасный художник, но что он еще и потрясающий музейный гид, глубокий знаток всех художественных эпох и направлений, обнаружил только здесь. Уже ради одной его лекции по Брейгелю в Историческом музее можно было бросить все и отправиться в Вену. Вообще, как у каждого живого дела, вокруг veinnacontemporary сложился свой постоянный круг почитателей, участников, сочувствующих. Необязательно, что они все завзятые коллекционеры или знатоки современного искусства. Скорее это что-то вроде клуба успешных, состоятельных людей, так или иначе связанных дружбой или деловыми отношениями с владельцем ярмарки Дмитрием Аксеновым. Он здесь главный герой, движущая сила и распорядитель кредита. От его слова зависит вся эта хрупкая и затейливая постройка, где сложно переплетаются искусство и бизнес, личные пристрастия и практические интересы, амбиции художников и маржа дилеров. И все это надо контролировать и просчитывать, начиная с размещения самих галерей в павильонах Marx Halle и заканчивая именной рассадкой гостей на частных ужинах. Иногда Аксенов с его мефистофельской аккуратной бородкой и демоническим жгучим взглядом напоминал мне дирижера за пультом симфонического оркестра. По примечательному совпадению в этом году он возглавил Общество российских друзей Зальцбургского фестиваля. Так что музыка теперь прочно вошла в круг его интересов. Впрочем, наш разговор мы начали все же с Венской выставки-ярмарки современного искусства.
Пять лет назад Viennafair была заявлена вами как главный форпост восточноевропейского искусства. Несмотря на все переезды и переименования, я так понял, концепция сохраняется?
Арт-рынок живет и развивается по законам махрового капитализма. Что-то открывается, что-то закрывается. Восточноевропейский фокус нами был выбран неслучайно. Есть исторический контекст, есть географические реалии. Этот фокус сохраняется. На сегодня распределение сил приблизительно выглядит так: треть представляют галереи Восточной Европы, треть – австрийцы, треть – остальные. И это делает нас особенными.
А в чем особенность?
Попадая на Венскую ярмарку, встречаешься сразу с девятью лучшими галереями из России, пятью – из Венгрии, двумя – из Хорватии и т. д. Все они собраны в одном месте. Их легко найти, их просто обойти. К тому же, чтобы всерьез привлечь к себе внимание где-нибудь в Базеле, потенциала этих галерей явно не хватит. Это и делает нас уникальными.
Новое позиционирование может отразиться на успехе всего предприятия?
Это был, конечно, риск. Ведь мы одновременно поменяли бренд, место и срок. Для бизнеса это жесткий ход. Но он был закономерен и полностью себя оправдал. Потому что у нас была серьезная проблема с владельцами главного выставочного павильона, которые не могли дать нам фиксированные сроки аренды. Они постоянно ставили нас между ярмарками кошек или мебели, которые для них были несравнимо приоритетнее, чем современное искусство. Для них Artfair вообще была какая-то непонятная маргинальная история: какие-то странные люди, сомнительные арт-объекты. А поскольку мы зависим от сезонных сроков других арт-форумов, нам было необходимо зафиксировать точные даты. И те, которые были бы удобны нам. Увы, эти условия были невыполнимы для наших арендодателей, поэтому нам пришлось перебраться на территорию бывшей скотобойни. Кстати, это исторический памятник, о котором мало знают даже сами венцы. Потрясающее ажурное литье, как бы в пику или в ответ Франции с ее Эйфелевой башней от Австро-Венгерской империи. «Ничего себе! – говорили мне многие австрийцы. – Мы бы так и не узнали, что у нас есть такая красота, если бы не русские». Место работает, даты подходящие, концепция тоже. Все оказались в выигрыше.