Шай
Шай Азулай — звучит как музыка. Кажется, мелодичен весь мир художника: огромные полотна, на которых розовый, зеленый и оранжевый начинают трезвонить, просторная студия с высокими потолками в промышленном районе Иерусалима. И конечно, выставки, работа в мастерской, молитва и время на большую еврейскую семью — как чередование долей в такте. Шай будто ни разу не выпадал из своего ритма.
О пути
Я решил стать художником в 24 года, это очень поздно. Я не учился рисованию в детстве, а в Академию искусств «Бецалель» поступил в 26 лет. Получил диплом бакалавра, и… ничего не произошло, как у многих. Потом я встретил свою будущую жену, женился, у нас появились дети. Сейчас их шесть — знаю, знаю, это безумие. Лучшее безумие на свете.
Ты не можешь просто приходить в студию и быть художником, когда у тебя есть дети. Нужно приносить в дом еду. Поэтому я продолжал работать, а параллельно с этим давал уроки рисования для детей. А потом все случилось почти как у Шарля Перро в «Золушке»: моя первая выставка почти полностью распродана, я получаю приз в Иерусалиме, музей Тель-Авива предлагает сделать персональную выставку. Так я начал выставляться и выставляюсь до сих пор: в Нью-Йорке, Чикаго, Амстердаме, Пекине, Мюнхене, Токио — наверняка я забыл какой‑то из городов.
Сейчас я прихожу в студию каждый день, около четырех возвращаюсь домой, три раза в день молюсь в синагоге, преподаю. Путешествую иногда — недавно ездил в Чикаго, у меня там была выставка. Моя жена тоже художница, в нашем доме есть большая комната — это ее студия. Она рисует, а еще занимается скульптурой.
Иногда я думаю: как приходить в студию, играть с цветом весь день и считать себя серьезным человеком? У друзей стабильная работа, они приносят домой зарплату. А я прихожу в студию и даже не знаю, как пройдет день сегодня. Большой контраст.