Полные карманы воспоминаний
Помните свои детские путешествия? Они как камушки в карманах: достаешь и перебираешь в памяти приключения, новых друзей, испытания, победы. У взрослых так тоже может быть. Главное — разрешить себе побыть ребенком: открытым, свободным, готовым к неизвестности.
А что, так можно было?
Этот вопрос я повторяла и повторяла, когда оказалась в гостях в «Желтой мельнице» — усадьбе Славы Полунина под Парижем. Огромные деревянные ворота медленно за крылись за спиной, и я шагнула внутрь кроличьей норы. Здесь на территории в четыре гектара раскинулись цветные сады, каждый из которых рассказывал свою историю.
В Белом саду плавали карпы, спряталась библиотека с книгами о самых необычных домах мира, кувшины с дождевой водой покачивались на ветках деревьев, а в кустах застыли сброшенные юбки сбежавших невест. Был еще Черный сад с домом-чревом, выстланным шкурами. Кто-то спал в настоящей цыганской кибитке, кто-то качался на луне и плавал на металлической кровати по зеленой реке, а кто-то грузил пикниковые корзинки на плот в виде детского домика, из прозрачной трубы которого шел неизвестно откуда бравшийся дым.
Стулья здесь жили на деревьях, еда стояла на зеркальных столах, баром был перевернутый корабль, а у дома для гостей поехала крыша, возможно, из-за того, что на ней уместилось больше сотни скворечников.
Все это совершенно дезориентировало, выдергивало моментально из привычной жизни, заставляло разевать рот в самом буквальном смысле слова.
Все предметы и обитатели этого места живут по своим законам и правилам, главные из которых игра и нарушение всех возможных правил. Играют увлеченно, честно, так, как будто никаких взрослых забот у обитателей «Мельницы» и не существует.
Наше путешествие называлось «Цветная неделя», и каждый день был выкрашен в новый цвет. И если я, привычно следуя законам «взрослой жизни», надевала только шарфик или футболку в тон, то обитатели «Мельницы» с ног до головы наряжались в соответствующий цвет.
Не только одежда, но и еда, напитки, цветы и посуда на столе — все окрашивалось в цвет дня. Мой оранжевый шарфик скукоживался и бледнел на этом фоне. Но с каждым днем я становилась все смелее, и в Красный день уже надела на себя огромные красные крылья, в которых отправилась гулять по городу вместе со всей нашей алой бесшабашной компанией. А в финальный Белый день я добыла из костюмерной (здесь ее называют «нарядной») костюм актрисы бродячего цирка. В белом цилиндре и короткой юбке- пачке я готова была шагнуть на канат или войти в клетку ко льву.
Я гостила после этого на «Мельнице» еще несколько раз. Успела побывать белым единорогом, невестой медведя, снежным ангелом, кардиналом Ришелье, цыганкой, безумным поэтом, рождественским кроликом, говорящим подсолнухом и даже бабой-дурой.
Да, оказывается, так было можно. Ежедневная игра и дурачества, которые Полунин и считает самыми важными и серьезными делами на свете, не просто вернули меня в ощущения детства, а действительно изменили.