Женщины Чернобыля
Женщины Чернобыля — это одновременно и портретная галерея, и истории от первого лица.
О мужчинах-чернобыльцах снято и написано немало, их отваге возданы заслуженные почести. Но мало кто знает, что тогда бок о бок с мужчинами трудились и женщины — поварами, посудомойками, буфетчицами, проводницами, выполняя работу пусть малозаметную, но жизненно необходимую.
С помощью своего фотопроекта я хочу рассказать об этих подвижницах, оставшихся в тени летописи: о том, что они так же рисковали здоровьем и получали свои дозы радиации и не менее сильно стремились помочь своим соотечественникам и Родине.
Авария на Чернобыльской АЭС, приведшая к одной из самых трагических техногенных катастроф в мировой истории, произошла 26 апреля 1986 года.
Летом того же года ликвидаторы ее последствий все еще продолжали жить в неприспособленных условиях — ютились где попало.
Чтобы решить проблему жилья, было решено использовать речные пассажирские дизель-электроходы из разных точек страны и портов приписки. Под Припятью у села Страхолесье выкопали акваторию, устроили подходные каналы, возвели причальные пирсы и подвели все коммуникации.
А в декабре ту же работу проделали у села Неданчичи для строительства города Славутич. По прибытии на Днепр корпуса судов обшивали древесиной в целях теплоизоляции и защиты от радиации.
В качестве плавучих гостиниц и общежитий для ликвидаторов и строителей использовались 13 судов: «Азербайджан», «Белоруссия», «Грузия», «Карелия», «Киргизия», «Радянський Союз», «Россия», «Таджикистан», «Туркменистан», «Узбекистан», «Чайковский», «Т. Г. Шевченко» и «Эстония». Впоследствии они образовали целый поселок на воде, и их стали называть «Белые теплоходы».
На некоторых из них в то время работали героини этого фотопроекта.
Елена Калуженина, 55 лет
Официантка на «Таджикистане» (1986–1988 гг.)
«Я приехала в начале сентября от Ленского пароходства, это Иркутская область. Отправляли в Чернобыль самых достойных. Вот я и поехала, так как состояла в комитете комсомола. Однажды пошли с ребятами в лес, насобирали грибов, нажарили их потом с картошкой на корабле. Остался всего один гриб, но никто не хотел его доесть. Кто-то решил проверить его дозиметром… Зашкалило! Мы были молоды, не осознавали опасности, не видели ее. Только спустя время понимаешь…»
Валентина Грошева, 87 лет
Посудомойщица на «Туркменистане» (1986–1989 гг.)
«Подружки меня отговаривали ехать, а я сказала, что мне нет разницы, где умирать. Я начинала работать уборщицей, но не смогла: так было тяжело. Людей тогда не хватало, приходилось работать за двоих. Волосы при проверке дозиметром у меня всегда «горели». По приезде домой начались проблемы со здоровьем, были операции. Я ведь была уже немолода, когда поехала в Чернобыль. Привезла оттуда ковер, он до сих пор лежит у меня в зале. Но я не думаю, что мои болезни из-за него, ведь мне и там хватило радиации. Вообще, многие женщины, с которыми я работала там, уже умерли. А были лет на 20 моложе меня…»
Ирина Арсентьева, 50 лет
Проводница на «Туркменистане» (1986–1989 гг.)
«В Чернобыль отправляли на месяц. Мы с подружкой решили поехать, а остались до конца. Приехали уже в село Неданчичи. Работала я на вахте теплохода: проверяла дозиметром строителей. График работы был такой: месяц работаешь, полмесяца отдыхаешь, выходных нет. Но домой во время отдыха я летала нечасто, потому что это тоже было утомительно. Однажды нам, чернобыльцам, подали грузовой самолет из Волгограда в Борисполь. Сообщили, что пассажирского нет. Кресел, конечно, там не было, только две длинные лавки по бокам. Посередине лежали наши вещи, кто-то сидел прямо на полу рядом с вещами. Летели три с половиной часа, держась друг за друга и за лавочки. Трясло очень сильно».
Надежда Шеина, 56 лет
Повар на «Таджикистане» (1987–1988 гг.)
«Когда случилась авария, я работала в Афганистане поваром. Там я переболела брюшным тифом, и меня комиссовали. Вернулась домой, а через несколько месяцев уже поехала работать на теплоход. С Чернобылем связано много негативных воспоминаний. Помню, как я заболела, была высокая температура. Я не могла встать, лежала в каюте несколько дней. Тогда мне не выдали зарплату. Позже получила телеграмму, что погиб мой родной брат… Однако в жизни мне пригодились знания и дисциплина, которые я приобрела, работая на теплоходе. Несколько раз меня ставили в мясной цех. Это, конечно, мужская работа, а я там трудилась по несколько месяцев. Была такая загруженность, что даже в речке купалась только один раз. Когда нам сказали, что работа заканчивается, я одной из первых уехала. Так уже хотелось домой, да и здоровье там потеряла. Почти всю жизнь работаю поваром, но ноги болели только в Чернобыле! Я облегчала тяжесть и боль, подкладывая валик из одеяла под ноги, и так спала.
Сейчас я думаю над тем, что мы недообследованы, там не сдавали никаких анализов. Меня удивляет, когда врачи спрашивают о моей дозе радиации: ведь нам ее не писали — только ликвидаторам».
Раиса Бирюкова, 75 лет
Заведующая производством на «Туркменистане» (1986 г.)
«Я добиралась до Чернобыля на самом теплоходе. Команды с других теплоходов нас встречали на берегу в Страхолесье как родных, обнимали.
Завтрак для ликвидаторов начинался в 6 утра: так рано уезжали первые автобусы на атомную станцию. Соусы и салаты готовить не разрешали, приходилось придумывать, как обойтись без них. Врачи-пищевики постоянно проводили проверки, в том числе и ночью. Кухню проверяли строго: приготовленная еда не должна была оставаться в конце дня.
Через какое-то время я заболела, меня рвало, но в больницу в Киев ехать отказалась. Написала об этом мужу. И вскоре получаю телефонограмму от него: “Выезжай срочно, иначе повешусь на люстре”. Меня с трудом, но все же отпустили домой, и больше я не вернулась.
Сейчас думаю, что муж меня спас. Еще на теплоходе при проверке дозиметром у меня часто «фонила» голова. И до сих пор, когда я непокрытая под солнцем, кажется, что на голову льют кипяток».
Марина Суворова, 54 года
Официантка на «Таджикистане» (1986–1988 гг.)
«Если кто-то приезжал с ночной вахты, то надо было вставать и накрывать на стол. До сих пор не могу видеть жующих мужчин. После трех месяцев работы я стала вкладывать в обувь капустные листы, чтобы снять отеки. Однажды я заболела. На скорой меня забрали в Чернигов. А один парень звонил мне туда и потом пошутил над командой, сказав, что я умерла в больнице. Накрыли стол, все плачут, меня поминают.
Мы были молодые: работали, шутили, ничего не боялись. Ночью, после смены, катались на водных лыжах, на лодках. Просто старались не замечать усталости».
Ольга Моисеева, 56 лет
Буфетчица на «Таджикистане» (1986–1988 гг.)
«Когда меня командировали от речпорта, то говорили, что теплоходы идут туда на пару месяцев. В итоге люди работали там три года… Вставали в 4–5 утра, чтобы накормить первую смену атомщиков. Обеспечение было очень хорошее. Я там первый раз кока-колу попробовала.
Мне было тогда всего 23 года; хотелось жить, любить. И на тот момент было неважно, что мы находимся на зараженной территории. Мою судьбу Чернобыль изменил: на теплоходе я встретила своего будущего мужа».
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl