Каждый настаивает на своем
Самогон как предмет гордости, источник счастья и двигатель свободы
Кальвадос, ром, коньяк, портвейн, абсент — как много в этих звуках для сердца русского слилось. А еще — хреновуха, вино хлебное, сливовица. А еще — настойки: на ингредиентах супа «том ям» с добавлением лайма, на печеных баклажанах от Фомы Менделеева, на свежих лисичках от глистов, и в довершение всего — джин малиновый. И обязательно вискарик. Не виски, а вот так, чтоб непременно уменьшительно-ласкательно — вискарик. В Москве в здании бывшего Центрального телеграфа прошел конкурс домашних дистиллятов «6-й Кубок малого шлема». «РР» продегустировал главное мероприятие самодеятельных дистиллеров и понял две вещи: самогонщиков не задушишь — не убьешь, а правильный самогон — произведение искусства.
Сколько влезет
Это как нырнуть в пучину соблазна. Все это разноцветье бутылок и бутылочек, подсвеченных зимним солнцем сквозь гигантские окна объекта культурного наследия в стиле «рациональный модерн». Этот духмяный воздух, влажно и жирно колеблющийся над головами дегустаторов и участников конкурса, — смесь эфиров, экзотических трав и туманов. Эти таинственные разговоры только для своих, тех, кто в теме: «У нас зерновой микс», «А у нас на диких дрожжах». Ну и божественные звуки откупориваемых бутылок, конечно, — как салют и предвестие радостного.
Цены посещения такие: тысяча рублей — утренняя сессия, полторы — вечерняя, весь день — готовь один Владивосток. Можно, конечно, на эти деньги купить ноль-семь среднего вискаря и дома употребить в одно лицо. Но — а как же атмосфера праздника, компания единомышленников и классическое — «потрындеть»?!
Регламент следующий: заплатил за вход — можешь подходить к любому столику и тестировать «конкурсные работы». Сколько влезет. Однако, как говорится, в пределах разумного. Впрочем, публика здесь интеллигентная — больше классических 20 граммов просить никто не станет. Не бухать ведь пришли, а пробовать.
Новичков видно сразу: они хищно бросаются на все подряд, почти без разбору. Бывалых — тоже: у них рюмка на шнурке болтается для удобства. Корифеи же не пьют вовсе, обсуждают меж собой проблемы домашней дистилляции.
Головы и хвосты
Один из них — Эркин Тузмухамедов. Легендарный эксперт по крепким напиткам, организатор и душа мероприятия.
Он в футболке с надписью: «Каждый настаивает на своем».
— Это ваш слоган?
— Был такой анекдот замечательный: «Штирлиц настоял на своем. Получилась редкая гадость».
— Расскажите о конкурсе.
— В этом году у нас представлено 225 образцов. Половина почти — наливки и настойки. Фрукты, ягоды, какие-то там растения. Много невыдержанных дистиллятов. Выдержанных напитков меньше. С ними сложнее работать — в нашей стране нет правильных маленьких бочек. Ведь как они делаются. Ствол дерева год лежит под открытым небом. Его раскалывают на доски. И потом еще несколько лет они вымачиваются под дождем и снегом. Ждут, когда из древесины уйдут все танины. В России на это ни у кого терпения не хватает.
— Это — хобби?
— Это хобби. Так же как бабушки варят варенье, квасят капусту. Но есть громадное «но». Бабушки могут торговать этим на рынке. Мы — нет. Крепкие спиртные напитки в нашей стране можно делать для себя, продавать — запрещено. Так что трудовые книжки у людей лежат в других местах.
— В свое время в России отменили административную ответственность за самогоноварение. Я поехал в тамбовскую деревню Горелово и увидел последствия: полдеревни гнали, полдеревни покупали, и все вместе бухали без перерыва на обед.
— Бухают, когда нет работы. Развалились колхозы-совхозы. А предприимчивых людей, кто сам себя занять способен, очень мало. Так что в деревнях гонят от хреновой жизни. И гонят самое говно. Из сахара, картошки — мутное нечто, не соблюдая технологию. Иногда добавляя димедрол, чтобы по шарам давало. Отличие наше от алкоголиков, тех же деревенских, в том, что у нас напитки выдерживаются годами. А если ты алкоголик, попробуй вытерпи! Знаете, мы по закону обязаны на таких мероприятиях иметь «скорую помощь». Ни разу не потребовалась надобность в ней.
— А драчки?
— Нет, конечно. Это же мирные напитки. Ты же делаешь это все для чего? Чтобы потом, через много-много лет, когда созреет, пригласить друзей и испытать счастье, если тебе скажут, что это вкусно и вообще ты гений.
— Что за люди здесь собираются?
— Самые разные. Много фермеров. Есть солидные предприниматели. Если взять Рублевку с их усадьбами, то там, я вам доложу, стоят та-а-акие аппараты! Практически промышленные. Это увлечение полисоциальное и интернациональное. Кто ходит в Эрмитаж? И китайские рабочие, которые ни хрена не понимают, и академики-искусствоведы. Здесь то же самое. Самогон — это не бухло, это произведение искусства.
— Есть стереотип, что домашнее спиртное опаснее для здоровья. Можно отравиться, печень посадить. Оборудование не позволяет правильно отделить метиловый спирт.
— Отделить можно на чем угодно. Главное — понимание физики процесса и тщательность исполнения. Метанол кипит первым при 64 градусах, его отделить очень легко. Остальные спирты кипят при температуре выше, чем этанол, то есть 78 градусов. Ты должен просто по-честному, не жадничая, отрезать «хвосты» и «голову», а забрать ту часть этилового спирта, который наш организм переваривает. Я так скажу: только жлобы делают говно и лохи, которые не учились в школе.
— Многие самогонщики хотят продавать свой продукт. Будете ли вы бороться за лицензии?
— Мы для этого и создали этот Кубок. Здесь стоят ярославские ребята, которые написали письмо Медведеву — настолько они без комплексов. Малотиражное пиво разрешено. Так называемое гаражное виноделие — тоже, есть союз гаражных виноделов. С крепким алкоголем сложнее, поскольку это священная дойная корова государства еще с царских времен. Здесь, конечно, будет очень большое противодействие со стороны Росалкогольрегулирования и прочих госструктур. А ведь практически во всех странах малотиражная домашняя дистилляция разрешена. Повсюду власти находят способы госрегулирования этой сферы деятельности. Только не у нас.
Ритуальное
Глаза разбегаются от обилия предложений. Как подойти для пробы? Ведь целый ритуал.
Показал пустую рюмку — предложат сполоснуть водой для начала, чтобы предыдущий вкус отменить. Потом уже плеснут — с радостью, но и с тревогой тоже: понравится или нет? Ты же важно, как научили, рукой повращаешь, чтобы букет наружу выпустить. Затем нос засунешь на полкончика в рюмку — в этот момент надо слегка зажмуриться, словно ты отключаешь зрение, чтобы добавить обоняния. И только после этого пригубить. Погоняв немного влагу во рту. Без спешки — куда спешить, вся жизнь впереди. И, упаси бог, не залпом. А то подумают плохое. Хуже чем про Гитлера. Выпил — необходимо откликнуться: междометием ли, кивком головы (хорошо бы одобрительным), каким-нибудь банальным восклицанием типа «класс!» или небольшой беседой на тему «А как вы делаете такое чудо?». Хотя достаточно просто показать большой палец. И — все, в это мгновение ты становишься для самогонщика лучшим человеком на планете Земля, практически родственником, связавшим себя с ним узами волшебной воды.
Великая цель
Дмитрий Чубарев — глава администрации Краснознаменска Калининградской области.
В позапрошлом году он выиграл конкурс со своими солодовыми дистиллятами. Он соглашается с тем, что в основе этого увлечения — тяга людей сделать свою жизнь осмысленной, а значит, счастливой более-менее.
— Есть алкогольное лобби и их интересы: водка, акцизы и прочее. А есть естественная склонность к крафту. Вот эта самодеятельность — она внутри у человека, наружу просится. Я ездил по югу Германии. У них это дело уже устроено. Есть люди, которые выращивают фрукты: сливу, яблоки. И есть другие, кто умеет заниматься дистилляцией. А государство регламентирует их так, чтобы было интересно всем. Если человек пытается самовыразиться через напиток, ему нельзя это запрещать, его нужно отрегулировать. И вот в магазине какой-то деревушки уже стоит напиток под его именем. Разве он будет делать ерунду?! Нет. Потому что — репутация. И раз это напиток местный и самобытный, то его никто не будет подделывать. Получается некая ниша — покупатель знает, что это ручная работа, что это вкусно и нет риска нарваться на контрафакт. У нас же проще запретить — так повелось. Потому что как только что-то разрешат, где-то на окраинах нашей Родины появляются ушлые ребята, придумывающую лазейку, через которую все и бегут в эту гаражную экономику.
— Свойство национального характера?
— Не в этом дело. Если есть производитель на месте, пусть и небольшой, то и соответствующая структура регулирования там должна быть. Сейчас у нас уровень государственности очень высокий. Налоговая весь мир по эффективности обогнала. Теперь бы им взять всю эту самодеятельность и причесать. Вот централизованная лаборатория, есть анализы, чтобы было безопасно, вот он защищает свой технологический процесс, вот Роспотребнадзор проходит. Нужно просто посмотреть, какая схема нам больше подходит.
О том же, что при существующем законодательстве невозможно легализоваться, говорит и Евгений Барышников, ярославский дистиллятор без комплексов, смахивающий в своем кожаном фартуке на канадского лесоруба.
— Мне 50 лет, и я поставил себе великую цель: хочу, чтобы мои напитки были доступны всем, чтобы русское хлебное вино было легальным. Я пять лет пишу письма в правительство, президенту. Надо мной коллеги посмеиваются. Пускай.
— У вас винокурня?
— Можно сказать и так.
— Дома?
— У нас есть место, куда мы свезли наши аппараты. Из дома нас выгнали жены.
— Развелись?
— Нет, что вы! Сказали, варите в другом месте. Вот мы и ушли с товарищем за свободой — в гараж винокуренного типа.
Говорящая фамилия
Напротив входа стол, заставленный бутылками полугара. За ним чудо действует элегантно одетый, в индпошивной кепочке, с бородкой господин. То капнет полугару дегустатору на руку, заставит его растереть в ладонях и понюхать со словами: «Чувствуете, какой аромат?! Хлебным мякишем ведь пахнет?!» То предложит засечь время, чтобы доказать, что послевкусие длится пять минут. А в ответ на вопрос, надо ли закусывать, закатит глаза: мол, «матерь божья, за что мне это». То примется выражаться крылато, например, так: «Мягкость — стиль полугара».
Руслан Брагин — директор по маркетингу частной винокурни. Был журналистом, директором по спецпроектам одного издания, работал переводчиком. Потом пригласили в парфюмерию. Затем — в алкоголь.
Рядом с бутылками на его столе лежат репринтные книжки со старинными рецептами алкогольных напитков.
— Мы занимаемся реконструкцией, — объясняет Руслан Брагин. — Вы берете книгу 1792 года, находите рецепт и, если не отклоняетесь от технологии, то получаете напиток, который изготавливали более двух веков назад. Допустим, тот, что Екатерина Вторая преподносила в подарок Вольтеру. Там, в книгах XVIII века, такие смешные рецепты попадаются! Например: «Возьмите пуд ржи, брагу мешайте три часа, веслом». Вы будто на машине времени путешествуете. И это завораживает.
В компании, которую представляет Руслан Брагин, работает 12 человек. По сути, это семейное предприятие. Производство находится в Польше. К сожалению, не в России, комментирует он.
— Мы не просто реконструкторы, мы маньяки-реконструкторы, — говорит Руслан. — Винокурня наша была разрушена — только несущие стены сохранились. Но место-то намоленное — с историей, уходящей в века! Мы возродили все, поставили перегонные кубы по старинным чертежам помещика Захарова. Ведь их форма, объем, толщина меди влияют на вкус напитка.
— Как вы находили рецепты?
— Это заслуга Бориса Родионова, который лет пятнадцать провел в архивах. Рецепты, кстати, выложены в Сети. Просто некоторые ленились, другим в голову не приходило… Все хотели выступить со своими новациями. А мы взяли и сделали как было.
— Как думаете, вас к этому делу судьба пристроила?
— Сам бог велел — с такой-то фамилией, — сообщает он, посмеиваясь.
— Кстати, небожеское ведь это дело, считается. А продукт — греховный. Как на это отвечаете?
— Меня выставляют адвокатом дьявола. Спаиваю, дескать, нацию. Но ведь заставить человека пить невозможно. Исследования показывают, что реклама алкоголя не увеличивает потребление, а дает возможность определиться с сортами, выбором продукта.
Есть статистика: в России 80 процентов водки выпивает 20 процентов населения. Иначе говоря, есть категория так называемых харддринкеров, а есть социально ответственные — кто по праздникам, на выходных, под закуску. Мы выступаем за такое потребление.
— А какими дозами пить советуете?
— Токсикологи доказали: если во время застолий пить не по 50 граммов, как у нас заведено, а по 20, то похмелья не будет. Тогда не образуется ацетатальдегид, который вызывает утреннюю трясучку, головную боль. Вот почему русские дворяне использовали такие рюмки-мухи. — Он, словно престидижитатор, выуживает из воздуха рюмку, на вид как колпачок от сиропа против кашля. — Отсюда и пошло: быть «под мухой». Помните Пушкина: «лет сорок с ключницей бранился, в окно смотрел и мух давил». Сценарий употребления алкоголя был совсем другой. Не залповый, как сейчас. Вкусом напитка умели наслаждаться.
— Если сравнивать водку и дистилляты, что организм принимает гуманнее?
— Авторитетный наш профессор, токсиколог Владимир Нужный доказал, что привыкание к современной водке из этилового спирта в 2,5 раза сильнее, чем к дистиллятам: хлебному вину, коньяку, виски. Получается, чем чище напиток, тем быстрее привыкание. В коньяке может быть на порядки больше примесей, сивушных масел, чем в водке. Но это и самый дорогой в мире напиток. Люди платят за букет, аромат, послевкусие. Многие проблемы России из-за того, что на столах доминирует водка.
Стереотип развеялся
Это подтверждает и Саня Мочалов, основатель экспериментальной винокурни, автор «том-ямовки», особо острой, один из двух ведущих YouTube-канала о производстве домашних дистиллятов, а в мирной жизни — руководитель управления закупок крупной оптовой компании.
— Пока человек сам не попал на такое мероприятие, его трудно переубедить, что это не сборище алкашей. Объясню на примере моей жены. Однажды я взял ее с собой на небольшое собрание для десяти винокуров. Это была платная рыбалка. Два десятка беседок вокруг пруда. Все мы приехали со своим алкоголем. А в беседках по соседству с нами разместились обычные рыбаки. Наши дегустируют понемножечку, как здесь, обмениваются опытом и критикой. И никого у нас пьяных. А рыбаки — те просто все в хламину. К вечеру кто-то по холоду пытался даже плавать. И для жены моей это был переломный момент — стереотип развеялся.
Руслан Брагин отправляется на сцену читать лекцию об истории русской водки, которая писалась через «т» и была впервые упомянута в летописи как антисептик: отец Ивана Грозного натер ногу на охоте, ему и смазали.
— И все-таки. Объясните постороннему, в чем главное удовольствие от производства алкоголя?
— Алкоголь — самый эмоциональный продукт. В бутылке качественного напитка закодировано множество традиционных ценностей. Все наиболее важные события в жизни человека сопровождаются алкоголем. Родился — пьют, свадьба — пьют, развелся — тоже, умер — снова пьют. А в современном обществе алкоголь является социальным лубрикантом — смазывает отношения между людьми.
Чертовски интересно
Здесь можно опьянеть и не употребляя, напитавшись разлитыми повсюду алкогольными флюидами и монадами. Люди светятся от счастья и эйфории. Глаза сверкают — то ли от возбуждающей обстановки, то ли от богатства выбора. Как у мальчиков в «Детском мире», когда отец махнул в сторону витрин с игрушками: «Выбирай любую».
Как бы поточнее описать обстановку? Микс отраслевой выставки и ведьминого шабаша!
Народу тьма. В толпе преобладают солидные мужчины за сорок, знающие цену себе и своему увлечению. Немало женщин. Кажется, это мудрые жены и подруги, решившие попробовать возглавить то, чему нельзя воспрепятствовать.
Елена и Алексей — из Подмосковья, взрослая супружеская пара. Гонят сами, но пока не выставляют, примериваются, а сюда приехали, чтобы перенять секреты мастерства.
У них квартира небольшая. Но два 30-литровых бачка там отлично помещаются. «Лимончелло» — ее любимый напиток, «Бехеровка» — его. Есть и коньячок.
— Когда своими руками что-то делаешь, да для себя — это чертовски интересно, — говорит Елена. — Плюс риск подстегивает: ты же можешь ошибиться, с настойками, например. Знаете, каково это, бачок браги слить в унитаз?! Вот, у меня виноградная брага плесень поймала — и все, капец.
— Как у вас роли распределены?
— Я делаю. Она руководит. Классика, — чеканит Алексей добродушно.
— А я рада, что мой любимый муж увлечен делом. Для женщины это так кайфово — жить с увлеченным мужчиной.
— Спорите между собой?
— Я не лезу, потому что умная женщина. Моя задача — напоминать: ты подогрел? ты помешал? почему не настоял? — объясняет Елена.
— Ну, давайте, за здоровье, — говорит Алексей, приподнимая рюмку с чем-то цвета мужской солидарности.
Зудит призвание
Несмотря на запрет продажи самогона все здесь знают, что имеется четыреста сравнительно честных способов его обойти. То, что самодельные напитки продают, — секрет Полишинеля. Для одних это основной заработок, для других приработок, у третьих друзья покупают, а какое же это нарушение, если друзья.
Словом, тонкая серая материя.
— Сначала расходилось по своим, — вспоминает липецкий самогонщик лет тридцати, имеющий медали за все свои абсенты и джины. — Потом запустились в интернете. Опыт показывает, что богатые и высокопоставленные сейчас не покупают алкоголь в магазинах. За крафтом раз в неделю закупиться приезжают их посыльные.
— Ошибаться, значит, нельзя?
— Держим марку. Мы не можем себе позволить того, что позволяет обычно промышленный водочный производитель: выпускает нормальный продукт, а после полугода начинает гнать говно.
Он, программист по образованию, кандидат физикоматематических наук, делает напитки по старинным рецептам и считает, что самогоноварение дало ему ощущение самореализации.
— Я много чем в жизни занимался. На государство поработал и с государством, учителем физики в школе семь лет отпахал… Не хочу сказать, что это «бог дает», но есть у каждого человека какая-то способность. И я понял, что у меня способность к этому. Думаю, что если я перестану этим заниматься, не буду делиться с обществом тем, что лезет изнутри, то сделаю ему плохо.
— Как прирожденный художник, который не пишет?
— Точно. Он же мучается. Зудит у него. И я ничего с собой не могу поделать. Утром просыпаюсь — хочу работать.
— А началось с чего?
— Варил из винограда компот. И все равно получилось вино. Понял — призвание. Потом с мужиками поехал на рыбалку, взяв с собой четыре бутылки абсента. Две выпили. Две они попросили продать. Положили без слов на стол две тысячи. А я тогда в школе пятнашку получал. И тут мне пришла мысль: может, лучше этим заниматься, чем горбатиться за копейки?!
Химия и труд
Музыка звучит фоном. Ни к чему не обязывающий «тынц-тыдынц». Без намека на шансон.
Выступает коллектив чирлидерш. Выглядят они здесь странно — будто ехали на корпоратив в госкомпанию и ошиблись адресом. Внимания публики совсем не притягивают. Хоть догола разденься, невозможно соперничать с яблочным самогоном.
Со сцены объявляют, что будут конкурсы. Отвлекитесь от выпивки, успеете, призывает ведущий. Напоминает тамаду — еще немного, кажется, и начнутся тосты.
Для кого-то национальное достояние — газ. А для кого-то самогон. По крайней мере, так утверждает реклама. А тут будто на урок химии попал. Внушительных размеров плакат разъясняет, из чего состоит вон та сверкающая жидкость с запахом дымка: «Объемная доля спирта этилового, массовая концентрация уксусного альдегида, свободных кислот и сивушного масла, сложных эфиров…» Садись, «пять». А здесь — будто на урок труда. Другой плакат предлагает изучить схему перегонного аппарата, похожего на адронный коллайдер. Садись, «кол».
Что я сделал для мира
Интересно, что участники конкурса очень по-разному отвечали на вопрос, где в самогоноварении искать кайф. Многие пытались под это дело подвести философию и метафизику. А вот Роман Растегин, агент по недвижимости из Тулы, прямо заявил, что просто любит вкус хорошего алкоголя.
— Вкус — самое главное. Мне нравится алкоголь качественный, выдержанный — в общем, хитро сделанный. Если бы здоровье позволяло, я бы употреблял больше. Я чувствую вино, какой запах, куда пошел, я чувствую воздух в городе — со свалки несет ветер или с завода.
Он похож на Форреста Гампа. Рубашка в клеточку застегнута на все пуговицы, кепка, очки.
Традиционный сценарий: у матери была дача, созрело много яблок, не пропадать же добру — купил медный аламбик, начал гнать в квартире, людям понравилось. Увлекся и потихоньку за семь лет попробовал изготовить все алкогольные напитки, какие возможно. От сока и пива — по восходящей крепости. Распределялось все это, говорит он аккуратно, по друзьям и знакомым в той или иной степени, на тех или иных условиях. Оборудование, по крайней мере, окупилось.
Но на столе пред ним всего две одинокие бутылки.
— Я третий раз участвую, и мне уже не так важно выставить много. Нравится, что есть профессиональное жюри. Обычно мои напитки пробуют люди неискушенные. А здесь экспертный коллектив. И мне важно узнать у них, что я в итоге сделал — не для знакомых, а для мира.
Секта с человеческим лицом
Здесь этикетки на бутылках дизайнерские, да и сами бутылки сложносочиненной формы. А тут вторичная тара, и маркером подписано простудушно: «Яблоко, 2017». «У меня жена дегустатор», — говорит кому-то хозяин столика.
Двое рассуждают, что интересней для настаивания: тыква или персик. Да с такими сложными лицами — будто лекарство от рака вот-вот изобретут.
На футболке у одного белым по-черному: «Пьянеть». У другого: «Гнал, гоню и буду гнать».
А здесь репринтные издания на продажу. Берут источники в Ленинке и делают копии. От мягкого переплета до кожаного — все обещают сделать. А рядом хамон, сыры и вообще всякая запрещеночка. Закусь, если говорить подходящим случаю языком.
Создается впечатление секты — как и внутри всякого сообщества увлеченных людей. Но секты с человеческим лицом все-таки.
Зацепило
Александр Шиманов — основатель компании, специализирующейся на «производстве сидра и прочих плодовых вин», бывший депутат Госдумы трех созывов, — перфекционист по натуре. Вот почему он с женой и сыном объездил в Нормандии 18 хозяйств того же профиля, чтобы найти лучшие и поучиться у них.
Он трогательно нянчит в руках крохотную бутылку с яблочным соком, говоря толпящимся у столика: «Вот моя главная гордость!»
— Что это для меня? Да я просто влюбился в это дело всей душой — в переработку яблок. Меня зацепило.
— Но чем конкретно?
— Вы когда-нибудь были в цветущем яблоневом саду?! Вот у меня яблоневый сад, окраина деревни Брод Ленинградской области. А дальше такое холмистое поле. И ровные ряды деревьев, моими руками высаженных. Когда в мае они покрываются цветками, я счастлив безмерно.
— Как думаете, почему в перестройку не получилось внедрить у нас культуру пития?
— Нельзя же культуру насадить силой или запретом. Ни в одной стране мира это ни к чему хорошему не приводило. Запретишь домашнее самогоноварение — оно уйдет в подполье, будут гнать дерьмо. Будет криминал, смерти от отравлений. Исчезнут из продажи достойные аламбики для качественной дистилляции. Станут опять гнать, как мать моя — в кастрюле со снегом. А сейчас можно купить все — ингредиенты, аппараты. И на основе этого получить классный напиток.
— Выходит, это еще и история про свободу. Но сейчас все запрещают?
— Я как раз собираю информацию, чтобы через близких мне депутатов Госдумы выйти с инициативой о снижении финансового порога для производителей домашних дистиллятов, желающих попасть на легальный рынок. Для тех, кто, допустим, выпускает до 5 тысяч декалитров. А то сейчас лицензия для всех одинаковая — девять миллионов: и для меня, и для производства, выпускающего миллионы бутылок. Если порог снизят, я уверен, все будут с удовольствием оплачивать акцизы, чтобы иметь возможность представить себя. Это же очень тщеславное дело, понимаете? Видите, какие все здесь кругом важные, с каким нетерпением ждут реакции дегустаторов!
***
Конкурс подходит к концу. На охранников невозможно смотреть без сочувствия. Они изнывают от соблазна что-нибудь продегустировать, то и дело прикладываясь к бутылкам с минералкой. Говорят так: вы — хорошая публика, спокойная, наши люди. Но так тяжело нам никогда не было.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl