Переехали!
Как российские специалисты работают в NASA
Американское агентство NASA — очень крупный работодатель, в совокупности на него работают порядка 80 тыс. человек. С бюджетом $19,5 млрд NASA влияет и на развитие коммерческого сектора: благодаря контрактам с агентством выживают SpaceX и другие частные первопроходцы. Журнал РБК поговорил с выходцами из СССР и России, переехавшими в США ради работы в NASA, и узнал, как устроено агентство изнутри и чем оно отличается от российских государственных структур
Национальное управление США по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA) — лучший государственный работодатель 2016 и 2017 годов, свидетельствует исследование Deloitte и некоммерческой организации Partnership for Public Service. Из 80 тыс. человек, которые трудятся в NASA, 20 тыс. — штатные сотрудники и 60 тыс. — контракторы, сотрудники компаний-подрядчиков.
Условия действительно отличные, рассказывает контрактор Сергей Гусев: средняя зарплата — выше $100 тыс. в год, есть социальные льготы. Гусев — один из многих русскоязычных работников NASA. Сколько всего таких в агентстве, представитель организации не ответил. Журнал РБК нашел нескольких выходцев из СССР и России среди работников NASA и выяснил, как вышло, что они развивают американский, а не отечественный государственный космос.
Из Балашихи в Вашингтон
35-летний Сергей Коркин родился в Балашихе и окончил Московский энергетический институт по специальности «оптика и электронные приборы». «МФТИ, конечно, круче, но у меня была только одна попытка поступить, иначе бы отправился в армию», — вспоминает он. В 2006 году молодой человек окончил магистратуру, спустя три года — аспирантуру: «Катился по жизни, как бильярдный шар».
Однажды научный руководитель Коркина спросил, не хотел ли бы тот поработать в Америке. Сергей мечтал заниматься наукой, но в аспирантуре «ничего не платили». Параллельно с учебой Коркин ремонтировал камеры наружного наблюдения и занимался видео-конференц-связью, чтобы заработать на жизнь. «Я поддерживаю контакты с бывшими коллегами по университету. Москвичи, которые были более способны к науке, чем я, ушли в частные компании», — говорит он.
В 2010 году Коркин приехал в США «на годовую стажировку», но живет в стране уже восьмой год. Все это время он работает в Центре космических полетов Годдарда (Goddard Space Flight Center), исследовательской лаборатории NASA неподалеку от Вашингтона. Живет Коркин с женой и двумя детьми в Крофтоне, штат Мэриленд, дорога до работы на автомобиле занимает около получаса. Дочь Сергея ходит в частный детский сад при NASA.
Формально Сергей работает на некоммерческую корпорацию USRA GESTAR, у которой контракт с NASA. Центр Годдарда тестирует спутники, изучает экологию и погоду, но может заниматься и неспециализированными исследованиями. Когда несколько лет назад автомобили Toyota начали произвольно разгоняться на дорогах, именно в NASA искали причину неполадки, вспоминает математик.
Коркин участвует в разработке софта, который рассчитывает, как свет рассеивается в атмосфере. Полученные данные сравниваются с данными спутника дистанционного зондирования Земли Landsat: «Это позволяет судить о чистоте атмосферы. В частности, отслеживать появление и перемещение мелких частиц, способных через легкие попадать в кровь и вызывать болезни у жителей городов».
Информация, полученная с помощью софта, хранится в открытом доступе, ее может использовать любая организация. «У нас, к сожалению, нет подобного спутника, хотя страна большая, ей требуется мониторинг лесов и полей», — сетует Сергей. Он говорит «мы», «у нас», «наша страна», всегда имея в виду Россию: «Я не имею права говорить «наша страна» про Америку — я не гражданин». Вокруг Коркина вообще много выходцев из СССР, что «негативно сказывается на уровне английского языка», смеется математик.
Программистам из NASA в целом «все равно, где работать» — они просто «пишут код». Коркин мог бы работать на родине, но не знает, «кто в России может платить нормальную зарплату за работу с интегралом». Когда Сергей общается с коллегами из Германии, которые периодически, как и он, жалуются на западную жизнь, они сходятся в одном: если возвращаться в Россию, о науке придется забыть.
В NASA Сергей занимается «больше наукой, чем технологиями». Ему не нужно строго соблюдать график: главное результат, хотя отсутствовать неделю без причины тоже нельзя. У людей, которые занимаются в агентстве технологией производства спутников, наоборот, все расписано по минутам. USRA GESTAR Коркин называет «типично американской компанией»: среди сотрудников выстроена иерархия и система бонусов — «можно получить прибавку к пенсии».
Помимо финансирования своих проектов, американцы сразу ориентируются на потребителя, рассуждает Сергей о том, почему в России нет ни одной успешной частной космической компании. «Первый суперкомпьютер в Европе был создан в Советском Союзе, и сразу засекречен. Как только европейцы создали суперкомпьютер, они начали его продавать», — разводит руками программист.
Фундаментальный космос
«Когда говорю, что работаю в NASA, слышу в ответ: «О, расскажи!» — говорит научный сотрудник агентства Наталья Бузулукова. Она родилась и выросла в Минске в семье инженеров. В детстве Наталья зачитывалась журналами «Юный техник» и «Техника — молодежи». До восьмого класса училась музыке, «как все девочки того времени», а после восьмого поступила в физико-математический класс и поняла, что физика — ее призвание.
Советский Союз распался, когда Наталья училась на первом курсе Московского физико-технического института (МФТИ). «Я не поверила, когда мне сказали [про распад СССР], решила, что розыгрыш», — признается она. Бузулукова называет «счастливым стечением обстоятельств» тот факт, что осталась в науке, так как в 1990-е про науку «все забыли».
В аспирантуре в Институте биохимической физики им. Н.М.Эмануэля РАН Наталья в течение года изучала фуллеренты и нанотрубки. «Там были интересные люди, но в целом царила атмосфера легкого застоя», — вспоминает она. Друзья Натальи позвали ее в Институт космических исследований РАН (ИКИ РАН), где она три года работала с известным ученым-физиком Юрием Гальпериным и изучала взаимодействие магнитосферы Земли с солнечным ветром в рамках проекта «Интербол». «Это были очень важные годы, которые сформировали то, чем я стала заниматься потом», — объясняет ученая. В 2003 году Наталья защитила диссертацию и получила премию президента России для молодых ученых, благодаря которой смогла купить себе компьютер.
Бузулукова решила не ждать интересных предложений о работе и осенью 2006-го сама подала заявку в NASA на стипендию для молодых сотрудников со степенью PhD. Когда пришел положительный ответ, Наталья очень удивилась, но уже в мае 2007 года переехала в Вашингтон и начала работать на космическое агентство по контракту через Университет Мэриленда. Ей сразу предложили «конкурентную» зарплату, на которую можно было снимать жилье в Вашингтоне, «нормально жить» и посещать научные конференции.
Специалисты со степенью PhD, «постдоки» — движущая сила науки в США и в NASA в частности, говорит Наталья: они «энергичные, недорого стоят, но вносят большой вклад в развитие научной базы». В разные годы она работала с «постдоками» из Испании, Южной Кореи, Китая и США.
Бузулукова занимается фундаментальными исследованиями — изучает магнитосферу Земли и геомагнитные бури, пишет научные статьи, рецензии на работы других ученых. Она также принадлежит к группе разработчиков, которые связаны с «космической погодой». «Работаю с большими кодами, добавляю в них возможности, отлаживаю — обычная работа программиста, только научного», — с улыбкой рассказывает Наталья. Эти коды нужны для моделирования поведения магнитосферы во время бурь. В 2017 году в издательстве Elsevier вышел тематический сборник по «космической погоде» под редакцией Бузулуковой.
Значительную часть времени ученым в NASA приходится тратить на составление заявок на финансирование: «нужно доказать, что твоя работа будет интересна и важна: здесь денег просто так никто никому не дает», предупреждает Бузулукова. Но о корпоративной культуре в NASA она рассказывает с восторгом. Сотрудники могут посещать многочисленные клубы по интересам — так находят друг друга любители лыж, авиации, йоги, спортивной рыбалки и т.д. Есть много программ по работе со школьниками и студентами, которые могут увидеть, как устроено агентство, и под руководством ученых и инженеров принять участие в проектах. «Школьники, конечно, не успеют провести серьезную научную работу за пару месяцев стажировки, но на выбор профессии это, скорее всего, повлияет», — уверена Наталья.
В 2016 году NASA открыло прием заявок для желающих стать астронавтами, и резюме прислали более 18 тыс. человек — это рекорд. Одним из критериев отбора был опыт полетов. «В России какой опыт полетов у молодежи? Никакого. А в США развита частная авиация, и весь народ считает, что астронавты — это герои», — говорит Бузулукова. Когда NASA сообщает, что будет заниматься освоением космического пространства, то добавляет, что это «на благо американцев и всего человечества», напоминает Наталья.
«Когда Илон Маск успешно запускает очередную ракету, вы тоже можете этим гордиться. Мне кажется, это правильно, космос объединяет, а не разъединяет людей», — заключает она.
Побег из СССР
71-летний ведущий научный сотрудник компании Science Systems and Applications Александр Васильков признается, что до сих пор не ушел на пенсию, потому что жена не разрешает увольняться. «Казалось бы, в этом возрасте давно пора на покой, но она считает, что мне работать полезно для здоровья», — смеется Васильков. Работодатель Александра более 40 лет поставляет кадры для NASA по контракту, а Васильев сотрудничает с Science Systems and Applications 16 лет.
Выпускник факультета аэрофизики и космических исследований МФТИ, он с детства мечтал стать ученым. Год занимался исследованиями гиперзвуковой газодинамики в головной структуре Роскосмоса ЦНИИмаш, затем перешел на кафедру физической механики МФТИ, где несколько лет работал над дистанционным исследованием атмосферы из космоса. «Мне там нравилось, потому что было свободнее, чем в ЦНИИмаш», — вспоминает он.
Следующие 18 лет Васильков был старшим научным сотрудником Института океанологии им. П.П.Ширшова РАН и занимался дистанционным зондированием океана из космоса. «У меня были хорошие задумки, связанные с космосом, но их не удалось воплотить», — сетует ученый. С помощью данных со спутника он хотел узнавать о распределении хлорофилла в Мировом океане и, как следствие, вычислять места, где водится больше всего рыбы. Информацию Васильков получал от Государственного научно-исследовательского центра изучения природных ресурсов. «Однако в России тогда не было инфраструктуры обработки данных. По-моему, и сейчас на это не обращают должного внимания», — с грустью констатирует ученый. Такая инфраструктура требует не меньших по объему вложений, чем построение спутника, отмечает он.
После распада СССР в семье Василькова, как во многих других семьях в стране, наступил финансовый кризис: выживать помогала премия Фонда Сороса, которую незадолго до этого получил ученый. Когда Александра пригласили на работу в Бельгийский королевский институт естествознания в Брюсселе заниматься зондированием Северного моря, он сразу согласился. Там он создал с нуля группу из трех ученых, которая до сих пор изучает загрязнение прибрежной зоны Бельгии.
Супруга Александра не хотела возвращаться в Москву, поэтому он продолжил искать работу за границей. «В семейной жизни боссом является жена», — с улыбкой рассказывает ученый. Васильков разослал резюме и получил работу в NASA в статусе контрактора, занимаясь дистанционным зондированием атмосферы и океана с помощью метеорологического спутника Suomi NPP.
«В отличие от Советского Союза, тут все мобильно: закончились деньги — все увольняются», — рассказывает Васильков. У контракторов нет рабочих договоров с агентством, поэтому можно уволиться в любой момент, но «могут и уволить без причины, что часто случается». Когда он объявил коллегам в Брюсселе, что получил работу в США, те первым делом спросили, на сколько лет подписан контракт. «Когда я сказал, что нет никакого контракта, они очень сильно удивились: в Европе все подписывают, чтобы быть социально защищенными».
Данные, которые Васильков и его коллеги в NASA получают со спутников, хранятся в открытом доступе. При этом в агентстве много людей работают над тем, чтобы информацию могли использовать даже неподготовленные люди. В последние годы работа Василькова связана с атмосферными загрязнениями — автомобильными и промышленными выхлопами и кислотными дождями. На эту и другие темы ученый написал около 80 работ, которые опубликованы в научных журналах.
О распределении загрязняющих примесей по земному шару он узнает с помощью информации с прибора Ozone Monitoring Instrument (OMI), который расположен на борту спутника NASA Aura. В офисе Василькова висит карта загрязнений атмосферы Земли. «Самое загрязненное место на планете — Китай. Большинство районов России чистые, но Москву я вижу в виде огромного красного пятна», — рассказывает ученый. Эта информация могла бы пригодится для контроля состояния атмосферы в стране, но «никто в России сейчас не занимается экологическим мониторингом», подытоживает Александр.
Фото: Chris Gunn / NASA, из личного архива Натальи Бузулуковой, из личного архива Александра Василькова, из личного архива Сергея Коркина
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl