Алексей Маслов: «Для Китая Россия — это прежде всего точки продаж»
Безусловно, главный партнер России в Азиатском регионе — это Китай. Торговые связи, политические и научно-технические контакты РФ и КНР, обмен туристами и студентами — как обстоят дела в этих сферах сегодня и чего ждать в будущем? Эти и другие темы «РБК Тренды» обсудили с директором Института стран Азии и Африки МГУ Алексеем Масловым
Взаимная торговля, рынки сбыта и пределы роста
РБК: Согласно данным Главного таможенного управления КНР, объем российско-китайской торговли в 2024 году увеличился на 1,9%, до $244,8 млрд, однако товарооборот двух стран за четыре месяца 2025-го сократился на 7,5%. Что произошло в первом квартале?
А. М.: Действительно, в январе—июне 2025-го мы видим сокращение более чем на 9,5% год к году, и падение началось еще в 2024-м. На это есть три причины.
Во-первых, изменилась конъюнктура рынка. Падают цены на нефть, в то время как нефтяная и газовая составляющая российского экспорта в Китай составляет более 70%. При этом объемы продаж не уменьшились — сократилась денежная составляющая.
Во-вторых, Китай замедлил экспорт в Россию ряда товаров, так как опасается вторичных санкций. Особенно это видно по тем компаниям, которые поставляют различное технологическое оборудование в Россию: они либо уходят с рынка, либо целый ряд товаров идет косвенными путями.
Третья причина уменьшения торговых показателей — продукция поставляется через другие страны и не попадает в таможенную статистику. Как следствие, реальное сокращение торговли значительно меньше, а обходных путей больше.
В целом это говорит о структуре российско-китайской торговли, сложившейся в сегодняшнем виде в 1990-е: Россия поставляет нефть, газ, уголь, лес, а Китай отправляет уже готовую продукцию. Эта система очень уязвима, потому что, как только меняется конъюнктура, меняется и объем этой торговли.
Поэтому неоднократно говорилось о необходимости наращивания добавленной стоимости на российской территории. Например, поставлять в Китай мебельные плиты, а не обработанную доску. Или создавать совместное производство в России, чтобы экспортировать уже готовые изделия. Но пока мы не видим большого интереса со стороны Китая, поэтому нынешнее состояние торговых отношений не просто уязвимо, оно является пределом роста.
Теоретически объем торговли можно будет нарастить. И я думаю, что рост возобновится в 2026–2027 годах. Но фантастического прогресса не случится. Поэтому, скорее всего, следующим этапом нам надо просто перестраивать структуру взаимной торговли.
РБК: До февраля 2022 года европейские и американские компании, например автопроизводители, переносили производство в Россию. Но вот три года, как этих компаний нет, а Китай не спешит локализовывать свои производственные мощности. Почему?
А. М.: Есть сильный фактор вторичных санкций, но не он играет главную роль. Китайская автомобильная промышленность дотируется государством, и объем поддержки в последнее время заметно растет. Финансируется именно экспорт машин, поэтому КНР выгодно производить их на своей территории, а затем поставлять за рубеж.
Еще одна причина — Китай только присматривается к российскому рынку, он им не очень понятен. В Пекине опасаются возвращения корейских, а потом и европейских марок: китайские автопроизводители могут не выдержать конкуренции. Более того, уже сегодня ряд китайских автокомпаний уходит с российского рынка из-за коммерческих неудач.
Мы не видим крупных инвестиций со стороны Китая, потому что для него Россия — это прежде всего точки продаж, а не производства. Но есть и другая сторона вопроса, которую нужно учитывать, если мы говорим об электромобилях. Технологии в Китае развиваются значительно быстрее, чем в любой другой стране мира. Любой завод, даже современный, к моменту своей сдачи заметно устареет, так что надо дожидаться стабилизации основных узлов и производства.