«Я смогла остаться человеком»
За спиной у 26-летней Анастасии Шиловой – предательство родных людей, годы жизни в приюте и детском доме, опыт отвержения, насилия, эмоциональной глухоты. А еще – долгий путь к преодолению травм, который показывает: выход и выбор есть у каждого
Чужие стены, незнакомые соседи, мамины ухажеры... Она родила меня рано, в 17 лет, кто был моим отцом, неизвестно. Мама хорошо рисовала, пела и, к сожалению, много пила. Когда уходила в загул, перекидывала меня бабушке, сестре, соседям. Потом у меня появился отчим, но когда он уезжал в командировки, мама все равно гуляла. Однажды меня, пятилетнюю, закрыла в доме на несколько суток, помню лишь страх и сильное чувство голода. Настроение у мамы часто менялось, я никогда не знала, чего от нее ждать, пощечины или улыбки. Как-то я сидела на полу, смотрела мультики, а они с отчимом занимались сексом, как будто меня рядом не было. Мама получала за меня детские деньги и часть пропивала. Но я-то знала, что это мои деньги! И как-то вытащила эти 500 рублей. Купила себе тетрадок, конфет, все спрятала в тумбочку. Мама обнаружила пропажу – и ко мне: ты брала? – «Нет». – «Если скажешь правду, я тебе ничего не сделаю». Я призналась. Как же мне досталось за эту правду!.. Тогда у меня пропало доверие к взрослым и я решила, что ложь надежнее правды. Это было ошибкой, как скоро выяснилось. Мне было десять, когда маму лишили родительских прав, а меня отправили в детдом. У нас много родственников, но у каждого нашлась причина меня не забирать. Я оказалась для всех лишней. Позже бабушка хотела меня взять, но ей не дали: не хватало метров в доме. Первое впечатление от детдома: коридор со множеством дверей, у стены стоит девочка с розовыми волосами. Злой, изучающий взгляд. Я почувствовала: здесь опасно. И выбрала губительную стратегию. Я пыталась обманом завоевать уважение девочек. Стала рассказывать, какая я крутая: и родители богатые, и у бабушки могу денег попросить, сколько захочу. Но правда быстро раскрылась, и начались издевательства. Старшаки приказывали в магазин бегать, за отказ – побои. Однажды в летнем лагере у девочки пропали сигареты, и показали на меня. Мне на лбу зеленкой написали «крыса» и заставили идти так в столовую на завтрак на глазах у всех. В другой раз меня продали взрослому парню за три тысячи рублей: вошли в доверие, предложили «по дружбе» кое с кем познакомить и на улице усадили к нему в машину. У меня было какое-то зомбическое состояние, и я принимала это как должное, как будто так надо. Иногда мне хотелось нормальной жизни: я ходила на акробатику, вязала, рисовала, вышивала, училась на пианино играть. Добрые слова учителей давали мне силы жить дальше. Я говорила себе: «Да, я мучаюсь, но выйду и буду жить, как