Симпозиум
Удовольствие, несмотря на свою разнообразную природу и источники, ощущается удовольствием только через призму наших чувств. Мы попросили пятерых «тяжеловесов» в теме удовольствий – от первоклассного режиссера до куратора оргазмов – выбрать одно чувство и детально его обсудить. Перед вами пять эссе, которые, возможно, изменят ваше восприятие мира глазами, ушами, обонянием, на вкус и через прикосновение.
Рвоту в студию!
Прославленный режиссер комедий («Девичник в Вегасе», «Охотники за привидениями» и премьеры прошлого года «Рождество на двоих») – о радости вызывать смех без помощи диалогов
Когда в 1980-х я учился в киношколе, нас учили рассказывать истории визуально. Именно поэтому старое немое кино интересно смотреть даже сегодня – хотя в некоторых фильмах есть таблички с титрами, в лучших их было минимум. Ведь кино зародилось как исключительно визуальное искусство. С появлением звука мы смогли расширить репертуар тем диалогами, приучив зрителя к остроумным перепалкам и глубоким разговорам. Но иногда для нас, сценаристов, диалоги становятся костылем. Поэтому я вижу своей главной задачей рассказывать историю прежде всего визуально.
В процессе написания сценария акцент на вербальном сторителлинге часто получается сам собой. Есть такой прикол, как будто руководители киностудий читают в сценарии только диалоги, а действия и описания пропускают. Не знаю, насколько это правда, но очень часто складывается именно такое впечатление. Вот ты описываешь, как все будет выглядеть, даешь детальное описание событий и мыслей героев, а потом получаешь от студии комментарии, дескать, аудитория не поймет то и это. Внося правки согласно этим комментариям, ты, конечно, пишешь диалоги, чтобы уже всем все было понятно.
Как создатели фильмов, мы подробно выписываем экспозицию, чтобы читающие сценарий могли наглядно представить картину, но на самом деле, как только актеры становятся в кадр, многое становится понятно без слов – по выражениям их лиц, жестам, положению тел по отношению друг к другу. Вам кажется, что нужно все проговорить в сценарии, но когда на экране два харизматичных актера смотрят друг на друга, зрители сразу же думают: «Будет любовь».
Например, постельную сцену для Кристен Уиг и Джона Хэмма, с которой начинается «Девичник в Вегасе» (Bridesmaids), мы планировали одновременно как танец и как схватку между ними. Ведь смешно, когда фильм начинается с женщины, у которой реально ужасные отношения. Вы смотрите и думаете: «Боже мой, бедняжка». (Конечно , если вы видели мой недавний фильм «Простая услуга» (A Simple Favor), вы понимаете, что я так делаю каждый раз, когда нужно снимать постельную сцену: я начинаю с широкоугольного кадра, а когда они уже в постели, камера медленно приближается и останавливается на чьем-то лице. И все.)
Когда в «Шпионе» (Spy) Мелисса Маккарти совершает свое первое убийство, она дерется с мужчиной, он падает с парапета и разбивается насмерть. Она наклоняется посмотреть и блюет на него, потом у нее выпадает нож и тоже падает. Это такой долгий, визуальный гэг, физиологическая шутка. Как зритель вы сразу думаете: «Опа! Я бы, наверное, тоже блеванул, если бы мне пришлось кого-то убить». Так что тут важно найти, какие визуальные элементы могут сопровождать вашу историю.
Свой фильм «Рождество на двоих» (Last Christmas) я снимал в центре Лондона. Это совершенно вербальная история о том, как два человека влюбляются друг в друга, поэтому мне нужно было, чтобы визуальный ряд ее просто дополнял и вам казалось, что вы там, рядом с ними. В этом случае к визуалу были другие требования: картинка должна была стать красивым фоном для вербального рассказа.
Также режиссеру может быть ужасно сложно определить, какой фильм снимать следующим. Но я всегда хотел снимать фильмы с женщинами в главных ролях. Мне близки женщины, к тому же долгое время женские персонажи на экране были незаслуженно плохо представлены. Я знаком с огромным количеством смешных и талантливых женщин, и только из-за патриархальной картины мира Голливуда многие актрисы не видели себя в определенных ролях. Мужчины были героями, а женщины сидели дома. Вы вдохновились? Кто, глядя на такое, думает: «О, класс, хочу быть такой же женой и пилить героя: «Собрался спасать мир от ядерной бомбы? У тебя сегодня ужин с семьей!» Героями хотят быть все. В моей жизни все женщины очень героические.
Меня очень привлекла идея «Охотников за привидениями» (Ghostbusters): смешные, умные люди пытаются сражаться со сверхъестественными явлениями с помощью технологий. Эту идею можно эксплуатировать до бесконечности. Киностудии я сказал: «Нельзя мелочиться, фильм должен быть зрелищным и впечатляющим». Поэтому мы его сделали в 3D и с новыми фишками – к примеру, выстрелами протоновым потоком через черные прутья экрана IMAX. Вот честно, больше всего я люблю смотреть этот фильм в IMAX, потому что тогда он ощущается совершенно по-другому, более визуально.
Еще мне нравится, что при создании фильма у нас есть «только одна попытка». Очень часто мы начинаем и не знаем, получится ли что-то толковое, а потом «эврика!» – то актеры коннектятся, то трюк происходит лучше, чем мы ожидали, то поезд неожиданно въезжает на заднем плане в кадр. И вот эту магию визуального искусства я обожаю: ты запечатлеваешь во времени каждый элемент, который ты хотел контролировать, или хотел создать, или повезло найти. А все вместе эти элементы передают зрителю визуальную энергию, и это будут смотреть еще сотни лет.
Хлорка и брюнетки
Восьмикратный призер премии фонда Джеймса Бирда и сооснователь журнала для гурманов Saveur размышляет о запахе как непосредственном доступе к воспоминаниям
Обоняние – это древнейший орган чувств человека, но, без сомнений, самый полезный. Даже у простейших микроорганизмов за миллионы лет до нашего появления уже было обоняние, с помощью которого они оценивали окружающую среду. И хотя для человека главный орган чувств – это зрение, обоняние может быстрее и непосредственнее подсказать нам о приближении опасности, взбодрить или успокоить, возбудить нас сексуально или простимулировать аппетит.
Но также ваш нос – это самый предательский орган чувств. Запах может подкрасться незаметно и всадить кинжал вам в самое сердце. Несколько молекул парфюма – незаметных, неожиданных – повисло в воздухе, и внутри вас все перевернулось. Как будто вы снова с ней. Ее голос, ее глаза, ее кожа. Ее запах, знакомый до боли в сердце, втягивает вас обратно в тягостные воспоминания обо всем, что с ней связано.
Запахи так на нас влияют, потому что обоняние более непосредственно связано с памятью и эмоциями, чем другие наши органы чувств, и потому что память на запахи хранится дольше, чем визуальная и слуховая память. Зрение, слух, осязание и вкус передают нам информацию опосредованно. Сначала они посылают импульсы коре головного мозга на обработку. Таламус, та часть мозга, которая первично обрабатывает эти импульсы, – это своеобразный ретранслятор, который распределяет стимулы дальше в соответствующие участки мозга.
А вот информация о запахах передается передней коре головного мозга напрямую. Обонятельные рецепторы у нас в носу улавливают запах и без остановок передают сигнал о нем в обонятельную луковицу – ту часть обонятельного мозга, которая напрямую связана с лимбической системой, регулирующей большую часть наших воспоминаний и чувств. Новые исследования показывают, что даже сама эта обонятельная луковица может хранить наши воспоминания, а значит, запахи могут вызывать воспоминания быстрее и точнее. Неудивительно, что издалека донесшийся след знакомого аромата способен мгновенно и поподлому перенести нас в прошлое.
Не помню, сколько мне было лет, когда запахи впервые привлекли мое внимание. Наверное, в детстве, как и все мы, я воспринимал свои органы чувств как само собой разумеющееся. Они просто были. Помню, я довольно рано заметил, что некоторые запахи мне приятны (бургеры на гриле, свежескошенная трава, дым от дров), а некоторые не очень (носки после спортзала, дыхание после чеснока, запах испортившихся яиц), и больше мыслями я к этому не возвращался.
Постепенно, с накоплением жизненного опыта, я стал более осознанно обращать внимание на запахи и соотносить их с воспоминаниями. Как-то на заре моей карьеры героя-любовника у меня случилось своего рода ольфакторное озарение, и я понял, насколько капризной может быть наша память на запахи. У меня был томный вечер с высокой, приятой на ощупь брюнеткой в ее квартире в западном Голливуде. И когда мы отправились в кровать, я обнаружил, что меня отвлекает навязчивый запах отбеливателя на ее свежепостиранных простынях. Внезапно в памяти всплыл бассейн моего детства, брызги на солнце и время, когда я был слишком юн для таких романтических утех. (Тут мне на помощь пришло осязание, и это видение бассейна с хлорированной водой ретировалось, а моя ароматическая память на его место сохранила новое, более интересное воспоминание.)