Женщина, которая хотела радости
Однажды мне подарили коробку винтажных ёлочных игрушек. Я поехала за ними в красивый старый дом в центре Москвы и там получила целый ящик, наполненный чем-то хрупким и пыльным. Теперь не вспомню, почему люди решили расстаться с частью семейной памяти. Может, собрались переехать или ещё что-то освободило их от необходимости держать на антресолях прошлое. А может, наоборот, купили квартиру со всем содержимым и не решились выбросить, предпочли отдать в хорошие руки. На Щукинской, где я тогда жила, было несколько улиц с «маршальскими» именами, и там зачастую селились наследники громких фамилий. Время от времени они продавали роскошные квартиры в сталинках, а вещи выносили к мусорным бакам. Там тоже попадались коробки с ёлочными игрушками, и если я их встречала, неизменно забирала домой. Таково свойство памяти: кто-то старательно избавляется от своей, а кто-то присваивает чужую. Мне почему-то казалось, что для каждого человека должен найтись тот, кто сохранит его воспоминания, хотя бы в мелочах.
В коробке, которая мне досталась тогда, были первые советские игрушки — в двадцатых Новый год считался буржуазным праздником, его запретили и вернули только в 1935-м, но Вифлеемскую звезду на верхушках ёлок заменили на пятиконечную. Игрушки поначалу были простыми: картонные пионеры, балерины из ваты и проволоки, бумажные гирлянды и посеребрённые грецкие орехи. Особенно меня поразили самодельные