Юбилей Тегеранской конференции: как смогли договориться победители
Со времени проведения Тегеранской конференции прошло 80 лет. О ней читал в учебнике каждый советский и российский школьник (если, конечно, вообще читал учебники), ей посвящено немало мемуаров, документальных публикаций, фильмов, среди которых выделяется советский (с участием Франции и Испании) блокбастер — «Тегеран-43» (1980).
Шпионский триллер режиссеров Александра Алова и Владимира Наумова (они же сценаристы вместе с Михаилом Шатровым) посмотрели в СССР 53 млн человек. Еще бы — в фильме снимались Ален Делон, Игорь Костолевский, Армен Джигарханян, Клод Жад и другие звезды советского и несоветского кино. И если в чем уверен среднестатистический читатель, так это в том, что в Тегеране был решен вопрос об открытии Второго фронта в 1944 году (что правда) и что нацисты готовили покушение на членов Большой тройки. Последнее является очевидной легендой. Почему — об этом ниже.
Первый полет
Сталина Главное, что надо знать о Тегеранской конференции, — это была первая личная встреча членов Большой тройки: британского премьера Уинстона Черчилля, президента США Франклина Делано Рузвельта и главы советского правительства, а также генерального секретаря ЦК ВКП (б) Иосифа Сталина. В ходе конференции, проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 года, были приняты решения, определившие ход Второй мировой войны и в значительной степени послевоенное устройство мира.
Повестка дня конференции не была определена заранее, а ее материалы было решено не публиковать. Потом, уже после войны, конечно, опубликовали. Американская и советская версии, совпадая в главном, отличались в деталях, иногда существенных, ибо согласованных стенограмм не было. Поскольку очень многое — и весьма важное — происходило за пределами официальных встреч, незаменимым источником являются мемуары участников и свидетелей — Уинстона Черчилля, Эллиота Рузвельта (сына президента), переводчика Сталина Валентина Бережкова, начальника оперативного управления Генерального штаба Красной армии генерал-лейтенанта Сергея Штеменко и некоторых других. Следует иметь в виду, что воспоминания Бережкова и Штеменко были опубликованы в советское время и кое-что в их текстах опущено или изложено применительно к тогдашней официальной версии событий. К примеру, Штеменко «забыл» упомянуть среди пассажиров самолета, летевшего из Баку в Тегеран, на борту которого были Сталин, Вячеслав Молотов, Климент Ворошилов и он сам, Лаврентия Берию. Последний как бы «выпал» из советской истории.
Путь Сталина в Тегеран был самым коротким по сравнению с другими членами Большой тройки. Сначала — поездом до Баку, затем самолетом до Тегерана. Полетное время — 50 минут. Чтобы дать представление о степени секретности этой поездки: днем 24 ноября 1943 года заместитель начальника Генштаба генерал-полковник Алексей Антонов сказал Штеменко:
— Будьте готовы к отъезду. Возьмите карты всех фронтов и прихватите шифровальщика. Куда и когда поедете, узнаете позже.
В два часа ночи за Штеменко заехал нарочный из Кремля. Минуя московские вокзалы, машина выехала к железной дороге на какую-то незнакомую генерал-лейтенанту воинскую платформу. Здесь его поместили в купе вагона, в котором он был единственным пассажиром. Какое именно важное лицо он сопровождает, Штеменко узнал лишь на следующий день, когда был вызван с докладом к Сталину. Куда именно движется поезд, выяснилось лишь по его прибытии в Баку. Отсюда Сталину впервые в жизни предстояло совершить полет на самолете. Советская делегация отправилась на двух американских «Дугласах» (С-47). Один пилотировал командующий авиацией дальнего действия маршал авиации Александр Голованов, другой — полковник Виктор Грачев. Сталин предпочел лететь с полковником, сочтя, что тому чаще приходится водить самолеты, нежели маршалу. Только здесь, на аэродроме, Штеменко стала известна конечная цель экспедиции. «Дугласы» сопровождали три девятки истребителей: две — по бокам, одна — впереди и выше. Поразительно, что первое и второе лица советского государства летели в одном самолете. Случись что — это был бы двойной удар. Сталину летать не понравилось, и в дальнейшем на встречи с главами правительств союзных государств в Ялте и Потсдаме он отправлялся поездом.
Президенту Рузвельту пришлось пересечь океан на линкоре «Айова», прибывшем в Алжир, затем перелететь в Тунис, где он провел некоторое время с генералом Дуайтом Эйзенхауэром, пытаясь понять, тот ли это человек, на которого следует возложить обязанности командующего высадкой во Франции. Затем последовал еще один перелет — в Каир, где состоялась конференция с Уинстоном Черчиллем и Чан Кайши. Черчилль также прибыл на африканский континент морем, а затем прилетел в Каир. Оттуда (разумеется, порознь) британский и американский лидеры прилетели в Тегеран.
Еще один любопытный штрих: в составе американской и британской делегаций (имеются в виду лица, непосредственно участвовавшие в переговорах) было по девять человек, советской — только трое: Сталин, Молотов и Ворошилов. Зачем Сталин привез с собой Ворошилова, явно «вышедшего в тираж», не слишком понятно. К этому времени бывший нарком обороны, провалившийся дважды: во время советско-финской войны и в период Великой Отечественной, занимал должность начальника Трофейного комитета. По крайней мере, на этом посту он не мог причинить существенного вреда. Во время тегеранской конференции Ворошилов какой-либо существенной роли не сыграл, как, впрочем, и Молотов, эта тень Сталина. Очевидно, советники Сталину были не нужны. Это была его личная дипломатия.
Главного Сталин добился: твердого обещания открыть Второй фронт в мае 1944 года. Впрочем, особых усилий это не потребовало: Рузвельт был решительно настроен в пользу высадки во Франции. Он полагался на мнение генерала Джорджа Маршалла, назначенного им на высший военный пост в США — начальника штаба армии. Маршалл считал, что открытие фронта во Франции — кратчайший путь к победе над Германией, причем с наименьшими возможными потерями. Черчилль был, согласно его утверждениям в мемуарах, также сторонником высадки во Франции (операции «Оверлорд»), однако полагал целесообразным осуществить предварительно высадку на Балканах, даже если это приведет к небольшой отсрочке высадки во Франции. Как бы то ни было, Черчилль и Рузвельт сообщили о своем решении Сталину во время завтрака «только трех» (конечно, вместе с переводчиками). У Рузвельта была еще одна цель — заручиться согласием Сталина вступить в войну против Японии вскоре после победы над Германией. Американцам предстояло штурмовать японские острова, что было чревато огромными потерями. Согласие было получено. Конкретные сроки и условия вступления СССР в войну против Японии будут уточнены во время следующей встречи Большой тройки в Ялте в марте 1945 года. Ни в Тегеране, ни даже в Ялте никто еще не мог предвидеть относительно скорого успеха в создании ядерного оружия, что радикально меняло ситуацию.