«Почва только для одной партии»
Русская революция завершилась зимой 1934 года. XVII съезд ВКП(б), работавший в Москве с 26 января по 10 февраля, стал одним из самых важных событий в долгой истории большевистских форумов. Закончилась бурная эпоха глубоких кризисов и острых потрясений, продолжавшаяся семнадцать лет.
Пир победителей
Эта эпоха сопровождалась тотальным разрушением традиционных российских институтов и ценностей, радикальным изменением моделей общественного устройства, катастрофическим крушением частной жизни.
«Весь ужас коммунистического рабства заключается в его "тоталитарности",— писал в парижской эмиграции Георгий Федотов.— Насилие над душой и бытом человека, творившееся в его семье, в его углу… мучительнее всякой нищеты и политического бесправия».
Путем жестокого насилия ленинцы-сталинцы овладели ресурсами и средствами производства, хозяйством и трудом населения. Для полноты социального эксперимента по созданию новой общности партии оставалось добиться полного контроля над распределением благ, личным поведением и духовным миром.
Революция пришла в Россию в образе стихийного бунта мобилизованных крестьян, вспыхнувшего в запасных батальонах петроградского гарнизона 27 февраля 1917 года. Вряд ли в тот момент столичные «запасные» представляли себе, что слепое разнуздание солдатской воли в конечном итоге приведет к пятилетней гражданской войне и установлению однопартийной диктатуры, формированию всероссийской системы принудительного труда и господству в пореволюционном обществе новой привилегированной группы — номенклатуры ВКП(б), состоявшей из представителей очередной классовой иерархии, от секретарей первичных партийных организаций до членов политбюро.
«Если бы крестьяне знали, что с ними будет, то они, несомненно, не пошли бы за большевиками [в 1917–1918], потому что часть крестьян сослана, часть пошла под лед, а остальных загнали в колхоз»,— заявил 3 января 1935 года курсант 1-й батареи Киевской артиллерийской школы Ширяев на лекции по истории ВКП(б). Его поддержал однокашник Чабанов.
Обоих несдержанных курсантов арестовали особисты НКВД.
На XVII съезде руководители Коммунистической партии фактически подвели итоги русской революции.
«Колхозный строй в деревне окончательно победил и шаг за шагом добивает остатки кулачества»,— заявил член Политбюро ЦК ВКП(б) и председатель Совнаркома СССР Вячеслав Молотов. Многочисленные слушатели с восторгом аплодировали статусным докладчикам. С высокой трибуны они рапортовали аудитории об увеличении посевных площадей и валовой продукции зерновых по сравнению с 1913 и 1929 годами, отмечали численность и мощность тракторного парка, рассказывали о росте урожайности и производительности, хвалили усиление рабочей дисциплины и прочие достижения социалистических преобразований сельского хозяйства. Самолюбование и хвастовство сопровождались безудержными славословиями в адрес генерального секретаря ЦК ВКП(б). При этом на срежиссированных и подготовленных «выборах» в ЦК почти четверть делегатов с решающим голосом неожиданно проголосовали против Иосифа Сталина, убедившегося в необходимости беспощадной партийной чистки. Недаром в своем программном выступлении вождь сурово обличал мифический союз «левой» и «правой» оппозиции, которой как будто и след простыл.
Поэтому во время «ежовщины» чекисты репрессируют более половины участников XVII съезда и более двух третей кандидатов и членов нового состава ЦК.
Однако зимой 1934 года делегаты еще искренне торжествовали, считая себя победителями, не только обеспечившими досрочное выполнение первой пятилетки, но и удержавшими в крестьянской стране захваченную власть с ее номенклатурными привилегиями и правом распоряжаться многомиллиардной собственностью. Цена вопроса — гибель почти семи миллионов хлеборобов от голода в 1932–1933 годах, сотен тысяч раскулаченных и членов их семей на этапах депортаций и в спецпоселках, десятков тысяч заключенных в лагерях, тюрьмах и колониях — их не волновала. В то же время по донесениям сотрудников ОГПУ аббревиатура ВКП(б) расшифровывалась в антисталинских листовках как «Всероссийское крепостное право большевиков» (вариант: «Второе крепостное право большевиков»). Их безвестные авторы связывали насаждение колхозов с превращением свободного крестьянина в государственного батрака, обрекавшегося на принудительный труд за кусок хлеба.
«Колхозы стали зажиточными»
В 1929–1938 годах, по официальной статистике, число колхозов в СССР выросло с 57 тыс. до 242 400. В структуре населения доля горожан на 1 января 1933 года составляла лишь 23%, спустя шесть лет — 28%, поэтому колхозная система определила условия труда, быта и жизненные перспективы для абсолютного большинства советских людей. Доля коллективизированных крестьянских дворов в 1938 году превысила 93%, а оставшиеся немногие единоличники не представляли опасности для партии и не играли особой роли в производстве продовольствия.
Зимой 1935 года почти 1,5 тыс. делегатов II Всесоюзного съезда колхозников-ударников, состоявшегося в Москве, послушно приняли «Примерный устав сельскохозяйственный артели». Сталин назвал его основным законом «построения нового общества в деревне». Утверждение о «добровольном» характере артельного объединения крестьянских хозяйств сводилось на нет другим категорическим тезисом: «Колхозный путь, путь социализма — единственно правильный путь для трудящихся крестьян». Их главная обязанность теперь заключалась в том, чтобы «выполнять задания своего рабоче-крестьянского государства» и «сделать свой колхоз большевистским». При этом в соответствии со статьей 126-й Конституции СССР 1936 года ВКП(б) представляла «руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных», включая сталинские колхозы. Они стали эффективным инструментом партийной номенклатуры по эксплуатации крестьянского труда и подавлению сельского сопротивления. Ежедневная борьба за существование семьи отнимала все силы, и крестьянам стало не до протестов.
Хозяйственная деятельность колхоза велась по строгому плану выполнения обязательств перед государством на основании бригадного метода. Полевые и специальные бригады, делившиеся на звенья, выполняли назначенные виды разных работ в зависимости от потребностей предприятия. Одна полевая бригада в среднем насчитывала от 25 до 75 колхозников. Кроме того, каждый колхоз располагал штатом служащих (председатель и члены правления, нарядчик, учетчик, нормировщик, бухгалтер, счетовод и т. д.) в несколько десятков человек, имевших одинаковые права с колхозниками на получение доходов. Выполняемая ежедневная работа оценивалась в трудоднях — условных единицах. В учетном табеле каждый выполненный трудодень зачастую изображался вертикальной чертой (палочкой), в среднем за десятичасовой день на тяжелой физической работе вырабатывались один-два трудодня, но иногда и менее того.