Очерк четвёртый: «Стремление к истине ценнее обладания ею»

Наука и жизньИстория

Трагедия Эйнштейна, или Счастливый Сизиф

Очерк четвёртый: «Стремление к истине ценнее обладания ею»

Кандидат физико-математических наук, доктор естествознания (Германия) Евгений Беркович

Альберт Эйнштейн, 1947 год. Фото: Архив Фонда Прусского культурного наследия, Берлин, Германия.

Преждевременное открытие

Путь в науке, которым шёл последние годы жизни Альберт Эйнштейн, был далёк от того, чем занималось большинство его коллег. Первая самостоятельная его статья по единой теории поля была закончена в июле 1925 года1. Тогда же завершил свою основополагающую статью о квантовой механике Вернер Гейзенберг2. А далее линии, намеченные этими работами, разошлись. Альберт Эйнштейн ещё тридцать лет пытался найти удовлетворительную теорию, объединяющую гравитацию и электромагнетизм. Подобной проблемой занимались, кроме него, и другие учёные, но областью массового исследования этот раздел физики не стал. В то же время квантовая физика привлекала всё новых и новых исследователей. Именно в этом направлении физика обогатилась новыми силовыми полями, были предсказаны, а потом обнаружены новые элементарные частицы, развита квантовая теория поля. Эйнштейн был далёк от этого. Одиночество его в научном мире увеличивалось с каждым годом. И в бытовом плане он всё более сторонился общества.

После насыщенной научными контактами жизни в Берлине с его Физическим коллоквиумом при университете и заседаниями Прусской академии обстановка в тихом американском Принстоне казалась деревенской. 20 ноября 1933 года, через месяц после переезда в этот университетский городок, Эйнштейн писал королеве Бельгии Елизавете Баварской, с которой успел подружиться за время совместного музицирования: «Это занятная церемонная деревенька, в которой обитают ничтожные полубоги на ходулях»3. А ещё через год и три месяца, 16 февраля 1935 года, в письме ей же: «Я совершенно безнадёжно увяз в научных проблемах; положение усугубляется и тем, что, будучи человеком пожилым, в здешнем обществе держусь особняком»4.

Кто-то смотрел на его научные усилия с жалостью, кто-то позволял себе издевательские шутки. В обзорной статье, посвящённой теме единой теории поля и вышедшей в свет в журнале «Naturwissenschaften » в 1932 году, Паули язвительно высказался о своём бывшем кумире: «Неистощимая изобретательность, а также завидная энергия, с которой он стремится к объединению, гарантировали нам в последние несколько лет появление в среднем одной теории в год… С психологической точки зрения интересно отметить, что в течение некоторого времени каждая очередная предложенная теория обычно представляется её автору „окончательным решением“»5.

Если в 1920-х годах физики следили за усилиями автора общей теории относительности создать единую теорию поля с восхищением и надеждой, то в 1930-х годах на фоне впечатляющих успехов квантовой механики и квантовой теории поля авторитет программы Эйнштейна заметно снизился. Ни одна из его попыток вывести из общей схемы конкретные уравнения движения элементарных частиц не увенчалась успехом. Всё новые и новые теории не выходили за рамки абстрактных математических структур, а их автор каждый раз выражал надежду, что он вот-вот получит физически значимый результат. Но все эти надежды остались нереализованными.

В то же время квантовая физика оказывалась поразительно результативной. Особенно богатым на открытия стал 1932 год. В этом году, всего через пять лет после окончательного оформления копенгагенской интерпретации квантовой механики, были открыты новые элементарные частицы: нейтральный нейтрон, входящий наряду с протоном в состав атомных ядер, и положительно заряженный позитрон — античастица электрона, предсказанная теоретически в 1928 году Полем Дираком. Парадокс истории: честь первооткрывателя античастиц должна была принадлежать Альберту Эйнштейну, но он прошёл мимо этой возможности, будучи сильно увлечённым поиском единой теории поля. За три года до Дирака, осенью 1925 года, Эйнштейн опубликовал в голландском журнале «Physica» небольшую статью под названием «Электрон и общая теория относительности». Начинается она необычной для научных статей фразой: «Нижеследующие замечания настолько просты, что я не надеюсь сказать в них что-либо новое»6. С позиций сегодняшнего понимания физики эта фраза свидетельствует о том, что автор не до конца осознал гениальность того, что он сделал. Ведь речь идёт, ни много ни мало, об открытии антиматерии!

В письме другу Мишелю Бессо, написанном из Женевы 28 июля 1925 года, «во время скучного заседания Лиги Наций», Эйнштейн в нескольких фразах описывает очередной подход к объединению гравитации и электромагнетизма в единую теорию, который нашёл выражение в упомянутой статье в журнале «Physica», и добавляет: «Это замечательная возможность, которая может соответствовать реальности. Теперь вопрос в том, совместима ли такая теория поля с существованием атомов и квантов. Не сомневаюсь в её правильности для макроскопического мира. Если бы расчёт конкретных задач был проще! Но всё это пока предварительно»7.

Вот это отношение к сделанному как к «предварительному» помешало увидеть действительно важное. А показано в статье следующее: для каждого поля, соответствующего некоторой элементарной частице с определённым положительным зарядом и заданной массой покоя, найдётся поле, которое описывает частицу с таким же, но отрицательным зарядом и той же самой массой покоя. Если использовать терминологию, установившуюся несколькими годами позже, Эйнштейн строго доказал, что для каждой элементарной частицы найдётся античастица с противоположным зарядом и той же массой. Для электрона такой частицей является позитрон, открытый в 1932 году. Эйнштейн посчитал свой результат не прорывом в антимир, как сейчас оценивается аналогичное достижение Поля Дирака, сделанное тремя годами позже, а серьёзной научной неудачей, даже катастрофой. Весь имевшийся в то время опыт подсказывал существование только двух заряженных элементарных частиц — протона и электрона, причём они никак не подходили на роль взаимных античастиц, ведь масса протона примерно в две тысячи раз больше массы электрона, а у античастиц, как доказал в работе 1925 года Эйнштейн, массы покоя должны быть одинаковыми. Это вопиющее противоречие с наблюдаемой реальностью сбило с толку автора статьи, и он признал в конце её: «Попытки слить воедино электродинамику с законами гравитации представляются нам недостаточно обоснованными»8.

Простота и скромность отличали поведение и внешний вид Альберта Эйнштейна. Во время путешествия по Америке оперный бинокль на простой бечёвке заменял ему подзорную трубу, 1931 год. Фото: Агентство Brown Brothers, Стерлинг, Пенсильвания, США.

Сделай Эйнштейн из доказанной им теоремы другой вывод, а именно предположи он существование ещё не найденных положительно заряженной частицы с массой электрона и отрицательно заряженной частицы с массой протона, к его славе автора теории относительности добавилась бы честь открытия античастиц, которая в 1928 году перешла к Полю Дираку.

Психологически Эйнштейна можно понять — он был всецело увлечён теорией непрерывного поля, в которой не оказалось места для материальных частиц. Частицами, как и другими полевыми сингулярностями и дискретностями, занималась квантовая механика, в становление которой немалый вклад внёс именно Поль Дирак. Эйнштейн же всегда относился к возможностям и методам этой науки с известным предубеждением.

Статья Альберта Эйнштейна «Электрон и общая теория относительности» оказалась ещё одним примером открытий, сделанных «преждевременно». Время для них ещё не наступило, и никто, включая гениального автора, не понимал до конца значения полученного результата. В дальнейшем никто не ссылался на эту статью, предвестника открытия Дирака. И сам Эйнштейн ни разу не вернулся к этой небольшой заметке, которая могла стать, но не стала эпохой в физике микромира.

Как бы скептически ни относился Альберт Эйнштейн к квантовой механике, совесть учёного и личное благородство не позволяли ему отмалчиваться, когда речь заходила о присвоении очередных Нобелевских премий по физике. Он прекрасно знал своё место в научном мире и то, как люди прислушиваются к его мнению.

Первый раз Эйнштейн привлёк внимание Нобелевского комитета к успехам атомной физики в 1928 году. В письме, отправленном 25 сентября, учёный отметил роль гипотезы о волнах материи: «По моему мнению, наиболее крупным и пока ещё не отмеченным по заслугам достижением физики является догадка о волновой природе механических процессов»9.

За это достижение Эйнштейн предложил наградить Луи де Бройля половиной премии, а вторую половину разделить между сотрудниками, осуществившими экспериментальное доказательство его гипотезы. В этом же письме Эйнштейн упомянул имена авторов матричной и волновой механики как возможных нобелевских лауреатов в будущем: «Нужно также рассмотреть кандидатуры теоретиков Гейзенберга и Шрёдингера (разделить премию между ними) и представить их к премии (может быть, на 1930 г.?). Что касается их достижений, то каждый из исследователей заслуживает полной Нобелевской премии, хотя их теории по сути своей совпадают. Однако, как мне кажется, в первую очередь нужно рассмотреть кандидатуру де Бройля, в особенности потому, что его идея несомненно верна, в то время как пока не ясно, что останется в будущем от грандиозных теорий двух других учёных»10.

Мнение Эйнштейна в отношении волновой гипотезы оказалось услышанным, и Нобелевская премия за 1929 год была присуждена Луи де Бройлю «за открытие волновой природы электрона».

В сентябре 1931 года Эйнштейн снова предлагает Нобелевскому комитету отметить Шрёдингера и Гейзенберга, авторов квантовой механики, в справедливости, по крайней мере, части которой он больше не сомневался: «По моему мнению, эта теория безусловно содержит часть окончательной истины. Результаты, полученные ими независимо друг от друга, настолько значительны, что было бы неуместно делить премию между двумя учёными»11.

Эйнштейн был неуверен, кто из них должен получить премию первым. С одной стороны, он считал достижение Шрёдингера более значительным, подчёркивая, правда, что это его личное мнение и он может ошибаться. С другой стороны, Гейзенберг опубликовал свою основополагающую работу раньше Шрёдингера.

Колебания Эйнштейна словно передались Нобелевскому комитету, который так и не присудил премию 1931 года никому. В следующем году ситуация повторилась: Эйнштейн снова настаивал на присуждении премии профессору Шрёдингеру из Берлина, так как «наше понимание квантовых явлений расширилось в основном благодаря его работам, связанным с работами де Бройля»12.

Нобелевский комитет решил ещё один год воздержаться от присуждения премии, а в 1933 году назвал Вернера Гейзенберга лауреатом премии за 1932 год, а премию за 1933 год разделил между Шрёдингером и Дираком.

Альберт Эйнштейн. 1952 год. Фото: Архив лаборатории Нильса Бора, Американский институт физики, Нью-Йорк, США.

«Завидная судьба»

Через две недели после своего семидесятилетия, которое он назвал «грустным событием», Альберт Эйнштейн в письме Морису Соловину от 28 марта 1949 года признаётся: «Вы думаете, что я с чувством полного удовлетворения смотрю на дело всей моей жизни. Вблизи же всё выглядит иначе. Нет ни одного понятия, относительно которого я был бы уверен, что оно останется незыблемым. Я даже не уверен, что нахожусь на правильном пути вообще. Современники же видят во мне еретика и реакционера, который, так сказать, пережил самого себя. Всё это, конечно, вопрос моды и объясняется их недомыслием, но чувство неудовлетворённости поднимается во мне изнутри»13.

Несмотря на то что преодолеть математические трудности создания единой теории поля автору теории относительности не удаётся ни с одним из посланных ему судьбой ассистентов, Эйнштейн не считает свою работу бесполезной. Напротив, в письме от 14 декабря 1946 года Мишелю Бессо, с которым он делился самым сокровенным, учёный называет её плодотворной и верит в будущее признание: «Единственный, с кем мне приходится иметь дело де факто, — это мой ассистент, вместе с которым я тружусь над приложениями теории относительности, — тихая, плодотворная работа, значение которой будет со временем признано»14.

Надежда пронизывает и его письмо Мишелю от 15 апреля 1950 года, хотя автор отдаёт себе отчёт в немыслимой сложности задачи: «Отсюда получается, что возможность сравнения с чем-то известным из опыта следует ожидать только в том случае, когда найдены строгие решения системы уравнений, в которых „отразятся“ „известные“ из опыта образы и их переменные воздействия. Но так как это чудовищно трудно, то можно понять и скептическую позицию современных физиков. Пока что они имеют полное право считать мой путь неплодотворным. Но долго это продолжаться не будет. Постепенно они увидят, что с помощью квазиэмпирического метода в сути вещей не разобраться»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

6 признаков глупого человека 6 признаков глупого человека

Как понять, кого нужно избегать? Да и нужно ли на самом деле?

Psychologies
Леа Сейд. Превращение Леа Сейд. Превращение

«Родилась с серебряной ложкой во рту» — это о ней

Караван историй
От чего умер Ленин? От чего умер Ленин?

На момент смерти Ленину было всего 53 года. На здоровье он никогда не жаловался

Дилетант
Восемь историй о «Волге» ГАЗ-21 Восемь историй о «Волге» ГАЗ-21

Автомобиль как воплощение ностальгии по СССР

Maxim
Что такое альфа-гал и с чем его (не) едят Что такое альфа-гал и с чем его (не) едят

Укус клеща — неприятное событие, которое может стать для кого-то судьбоносным

Наука и жизнь
В почете у короны: какое кино обожают члены королевской семьи В почете у короны: какое кино обожают члены королевской семьи

Что «включают» Елизавета II и ее семья в свободное время

Cosmopolitan
Здоровье Здоровье

Гениальные врачи встречаются не только в сериалах

Maxim
Самые модные мужчины в кино: небанальный список фильмов Esquire Самые модные мужчины в кино: небанальный список фильмов Esquire

Вы не увидите здесь Дона Дрейпера, Джея Гэтсби и других узнаваемых киногероев

Esquire
Память — главная функция мозга Память — главная функция мозга

Отвечает директор Научного центра неврологии РАН академик Михаил Пирадов

Наука и жизнь
Железные дороги победы Железные дороги победы

Какую роль играли железные дороги во Второй мировой войне

Дилетант
Почему взрываются звёзды? Почему взрываются звёзды?

На первый взгляд звёздное небо представляется неизменным многие века

Наука и жизнь
Как клетки иммунной системы помогают друг другу в борьбе с врагом Как клетки иммунной системы помогают друг другу в борьбе с врагом

Необычные взаимодействия между клетками иммунной системы, способствующие защите

Популярная механика
Гигантская. Критические дни Бетельгейзе Гигантская. Критические дни Бетельгейзе

Разбираемся с причинами глубокого «обморока» Бетельгейзе

Наука и жизнь
«Не надо помогать бизнесу деньгами»: совладелец DNS Дмитрий Алексеев о том, как сеть выживает в этот кризис «Не надо помогать бизнесу деньгами»: совладелец DNS Дмитрий Алексеев о том, как сеть выживает в этот кризис

Что заставляет людей скупать айфоны в кризис и каким будет ретейл после пандемии

Forbes
«Большевики, прямо скажем, хуже дерьма» «Большевики, прямо скажем, хуже дерьма»

Изъятие «излишков» зерна стало главной причиной массового голода на селе

Дилетант
«Мы даже не знали, как хорошо жили». Сомелье Влада Лесниченко о кризисе виноделия и незаконных доставках в изоляции «Мы даже не знали, как хорошо жили». Сомелье Влада Лесниченко о кризисе виноделия и незаконных доставках в изоляции

Как российские виноделы могут заработать на пандемии?

Forbes
Дачное время Дачное время

Можно ли охватить несколькими предложениями дачный мир?

Наука и жизнь
Главный редактор издательства БОМБОРА Рамиль Фасхутдинов: Мы стоим перед угрозой потери всего книжного рынка Главный редактор издательства БОМБОРА Рамиль Фасхутдинов: Мы стоим перед угрозой потери всего книжного рынка

Что происходит на книжном рынке и как выживают книжные магазины

СНОБ
«Мне не в чем оправдываться» «Мне не в чем оправдываться»

26 декабря 2020 года в возрасте 98 лет ушёл из жизни Джордж Блейк

Дилетант
Косметику нужно хранить в холодильнике? Отвечаем на важный бьюти-вопрос Косметику нужно хранить в холодильнике? Отвечаем на важный бьюти-вопрос

Бьюти-холодильник все чаще и чаще встречается в нашей ленте Instagram

Cosmopolitan
Нескучная самоизоляция: в какие игры сыграть в нерабочие дни Нескучная самоизоляция: в какие игры сыграть в нерабочие дни

Игры, которые станут хорошим способом расслабиться в непростое время

Популярная механика
«Игра в приставку разрушает нашу семью» «Игра в приставку разрушает нашу семью»

37-летняя Алиса часто ссорится с мужем из-за его пристрастия к онлайн-играм

Psychologies
Какая фитолампа лучше: советы от профи и проверенные бренды Какая фитолампа лучше: советы от профи и проверенные бренды

Как выбрать фитолампу для растений?

CHIP
Одобрено Роговым! Одобрено Роговым!

В этом номере мы поговорили со стилистом Александром Роговым о спортшике

Cosmopolitan
Потепление воды заставило морских обитателей повысить широту Потепление воды заставило морских обитателей повысить широту

Ареалы обитания распространенных видов морских организмов изменились

N+1
Роман Мандрик: Обучить нельзя оставить. Что делать с линейными сотрудниками, которые не хотят учиться Роман Мандрик: Обучить нельзя оставить. Что делать с линейными сотрудниками, которые не хотят учиться

Почему современные компании не могут обойтись без обучения линейного персонала?

СНОБ
Штучные времена. О том, как министр Силуанов выживает на карантине Штучные времена. О том, как министр Силуанов выживает на карантине

Россия соединяет в себе жестокость полицейского режима и традиционный беспорядок

СНОБ
Александр Тимофеевский. Человек со стороны Александр Тимофеевский. Человек со стороны

11 апреля на 62 году жизни скончался Александр Тимофеевский-младший

СНОБ
Солнце мое Солнце мое

Рассказываем, как защитить себя от UV-излучения

Добрые советы
Интеллектуал в костюме. Александр Друзь как есть Интеллектуал в костюме. Александр Друзь как есть

Что нужно знать о самом умном петербуржце страны?

Cosmopolitan
Открыть в приложении