Продам конец света
Значительно позже, когда мы в Алексино писали сценарий, когда накрапывал дождь и слабый шорох его подчёркивал простёршуюся вокруг огромную безлюдную тишину, Ирма, лёжа рядом со мной, призналась, что в те первые дни была в отчаянии. Её только что выставили из одной весьма перспективной фирмы, с серьёзным хвостом: якобы за разглашение конфиденциальных сведений. На самом деле, Ирма клялась, её просто подставили. Была там одна такая хитрая обезьянка, метила на её место. Пришлось съехать с нормальной квартиры, снять пристройку, наподобие мезонина, где от стены до стены можно было достать руками. «В гробу я видела такую романтику», — сказала она. Денег не было совершенно, ходила она пешком, ела через день, в забегаловке, давясь жирными беляшами. Но характерно, что, несмотря ни на что, при знакомстве в студии выглядела на все сто: вельветовый костюм, подтянутая, в макияже — такая офисная мурена с чуть фиолетовым хищным блеском в глазах. Не подумаешь, что голодная.
Протянула крепкую горячую руку:
— У вас интересный канал. Буду рада с вами работать.
Привёл её к нам Вадим. И я поначалу думал, что он просто пристраивает на время свою очередную девицу. Тем более что её звали Ирма, а у Вадима присутствовала какая-то забавная тяга к экзотическим именам. Были у него Виолетта, Арсена, Лилия, Луиза, Сюзанна… Всех не упомнишь. Они появлялись и исчезали с космической скоростью, не оставляя следов. Так что насчёт Ирмы я не слишком обеспокоился: ну покрутится у нас месяц-другой, а потом тоже исчезнет вслед за предшественницами.
Вот тут я ошибся.
Всего через день, разобравшись в наших делах, Ирма, усадила меня и Лёлика напротив и строгим голосом объявила, что пора заканчивать с самодеятельностью. Дружеская компания — это отлично, но свою первоочередную задачу она видит в другом.
— Сейчас у канала примерно сто тысяч просмотров, так?
— Так, — подтвердили мы.
— А должен быть миллион.
Ничего себе.
— Мы стараемся, — пробормотал Лёлик.
— Стараться мало. Старается и дятел, когда выдалбливает гнездо. Короче, давайте работать.
Нет, это была не очередная девица. К нам пришёл менеджер, командир, судя по интонациям, не терпящий возражений. Мы с Лёликом переглянулись: ну-ну. Одну такую, по имени Генриетта, Вадим уже пытался внедрить. И что? Как сказала бы Кира: «Где вы теперь? Кто вам целует пальцы?»
Мы не особенно переживали. Ладно, покомандуй пока, если хочется.
И вот тут я ошибся во второй раз.
Ирма, как оказалось, умела не только командовать. Кстати, особых распоряжений мы от неё в первые дни и не получали, зато видели, что сама она, как маленький гномик, непрерывно горбатится за компьютером. А Сева, студент, наш вахтёр и охранник в одном лице, шепнул, что Ирма неизменно появляется в студии в семь утра, а уходит не раньше, чем в десять-одиннадцать вечера.
Опять-таки — ничего себе!
Собственно, она занималась тем, что нам действительно следовало делать: ходила по популярным сайтам со сходной тематикой, писала там комментарии, бросала острые реплики, завязывала дискуссии и, пользуясь случаем, ненавязчиво внедряла ссылку на наш канал. Того же самого через некоторое время она потребовала и от нас — сетевого серфинга, постоянного, по три часа каждый день, не меньше. Мы застонали, но ничего не поделаешь: надо, так надо. Более того, Ирма договорилась с несколькими мелкими интернет-площадками, что мы будем регулярно проводить там нечто вроде бесед. Тематика — будущее. Что это такое. Как оно влияет на нас. Лёлик от этих танцев сразу же категорически отказался, но мне под общим давлением, в том числе и Вадима, согласиться пришлось. Честно скажу, на первой записи я выглядел дурак-дураком: таращил глаза, мелко-мелко, как идиот, кивал после каждого слова ведущего, мекал, бекал, перемежая смысловую беспомощность мучительными, долгими паузами. Однако к собственному удивлению довольно быстро освоился и болботать начал живенько и непринуждённо. Количество подписчиков и просмотров у нас снова стало расти. Ура, ура!.. Правда, Кира заметно остудила меня, сказав, что значительную их часть мы вообще-то просто купили: существуют фирмы, которые накручивают количество посещений, Ирма настояла, заплатили одной из них. Кира знала, о чём говорит: оформляла соответствующий договор. Впрочем, неважно. Главное, что мы уверенно закрепились на двухстах с лишним тысячах. Конечно, до миллиона нам было ещё далеко, но появилась уверенность, что кризис преодолён, мы выживем, будем существовать. И не только выживем, но ощутимо поднимемся. Трудно, да, трудно, не спорю, но подниматься в гору всегда тяжело.
В общем, с приходом Ирмы у нас всё ожило, задвигалось, словно в атмосфере прибавилось кислорода. Во флигеле, где была расположена наша студия, казалось, стало немного светлее. Мы с Лёликом быстро смирились, что она нами командует. Пусть командует: недостатки есть продолжение наших достоинств.
Но это было только начало. Ирма, будто с ядерным реактором в сердце, работала стремительно и неутомимо. Мы опомниться не успели, как наша самодеятельность в самом деле закончилась — в начале лета был заключён партнёрский договор с «Анодой».
Для нас это стало настоящим прорывом. «Анода» по сравнению с нами была сверхгигантом, одним из трёх лидеров на сетевом рынке России. Чем она только не занималась — и интернет-торговлей, и денежными переводами, и рекламой, и коучинговыми программами, и сбором материалов для двух информационных агентств. Вдобавок к этому — скупкой перспективных стартапов, вкладывалась таким образом в будущее. А ещё была владельцем крупной социальной сети, что тоже немаловажно. Попасть в её промоутерские возможности — невероятная удача.
Ирма, чувствуя, видимо, лёгкое головокружение, взяла меня в качестве консультанта на завершающий раунд переговоров, и я увидел четырёхэтажное здание из стекла и гранита, в самом центре Санкт-Петербурга, до Невского пешком — пятнадцать минут, увидел мраморную лестницу, мозаичный просторный холл, длинную цветочную галерею, насквозь просвеченную солнцем, где на двух деревцах желтели крохотные лимончики.
— И апельсинчики — тоже, — шепнула Ирма, указывая чуть вперёд…
Колоссальная разница с нашим флигелем, состоящим, помимо студии, всего из восьми аккуратно отремонтированных, но тесных и скучных офисных помещений.
Возникло, правда, одно затруднение. «Анода» потребовала объяснить, откуда мы берём эти ролики. Корпорация была солидная, с акциями на международных биржах, с аудитами, с серьёзной долей иностранного капитала, и, безусловно, не хотела никаких обвинений в том, что использует плагиат. Юрист «Аноды», маленький, кудрявый, пузатенький, улыбаясь пухленькими губами, складывая их сердечком, предупредил, что даже намёк на это недопустим.
— Ну и что мне ему отвечать? — спросила Ирма.
Действительно — что?
О связи с будущим, как я понимал, и заикаться не стоило.
После долгих дискуссий мы с Кирой придумали более или менее приемлемое объяснение. Дескать, Лёлик, он у нас такой местный гений, сотворил программу, которая работает следующим образом: берутся несколько сцен катастроф из художественных или документальных фильмов, из текущей хроники или вообще из сети и после цифровой обработки совмещаются в единый пакет. Затем, исходя из задания и материала, даётся команда, сформулированная как «наводнение». Можно также заложить «землетрясение» или «пожар», но тогда придётся вручную подбирать другой визуал. Программа несколькими циклами прокатывает данный пакет, выделяет в нём персонажей, совпадающих по движениям с данной задачей, сопрягает их с динамикой выбранного сюжета, убирает лишнее, вновь прокатывает, гармонизирует, и вот вам паническая толпа людей, спасающихся от гигантской волны. Сходным образом конструируется антураж. Потом всё это ещё раз накладывается друг на друга и ещё раз гармонизируется в нескольких циклах. Вуаля, результат совершенно не совпадает с исходными изображениями. Ни одна проверка не выявит заимствований. То есть обвинить нас в плагиате будет нельзя. Можете проверить, если хотите.
Между прочим, я нисколько не сомневался, что сетевая команда «Аноды» в самом деле тщательно всё проверила и убедилась. И, разумеется, сразу же захотела купить эту программу. Тот же юрист «Аноды», вместе с напарником, вероятно, специалистом по переговорам, довольно долго нас убеждал, что это будет выгодно и нам, и им. Программу надо срочно легализовать, настаивали они, иначе завтра кто-нибудь создаст точно такую же. Идея носится в воздухе. Вам требуется защита. Вы понимаете? Деньги они предлагали очень приличные. Хотя, в сущности, это были копейки по сравнению с тем, какую прибыль такая программа, если бы она действительно существовала, могла принести.
— Нет уж, — вернувшись оттуда, сказала Ирма. — По договору мы не обязаны передавать наши собственные разработки. Кстати, — это уже персонально к Лёлику, — ты хорошо спрятал переадресовку этой… Зарины?
Лёлик кивнул.
— Ты уверен? У них специалисты экстра-класса.
— Не найдут, — сказал Лёлик. — Тут надо знать, где искать. Это ведь совсем не то, что они думают…
Оставалось верить ему на слово.
Так или иначе, но соглашение с «Анодой» мы заключили. Ирма торжественно потрясла перед нами целой пачкой бумаг, где мелким шрифтом, с помощью бюрократической магии были уложены в параграфы наши взаимные обязательства. Я даже не пытался понять этот птичий язык, посмотрел на Киру, и та суховато заметила, что договор, вообще говоря, кабальный. Согласно ему, мы передаём «Аноде» исключительные авторские права, и теперь они целых пять лет будут распоряжаться всеми нашими материалами.
— Я, конечно, могу ошибаться. Авторские права — не мой профиль.
— Это стандартный договор, — так же суховато заметила Ирма.
Кира пожала плечами:
— Вам с Вадимом Анатольевичем виднее…
Между ними что-то не складывалось. То и дело проскакивали мелкие колючие искры. Мне иногда казалось, что сам воздух слегка припахивает озоном. Я тогда не догадывался, что происходит. Считал, что всё это напряжение возникает из-за влияния на Вадима: Кира тянет его в одну сторону, Ирма — в другую. И если раньше у Киры на этом поле соперников не было, экзотические девицы не в счёт, то теперь она явно проигрывала.
На самом деле всё обстояло иначе. Дело было отнюдь не в Вадиме. Дело было во мне. Я сам ещё ничего не чувствовал, а Кира, вероятно, чисто женскими мистическими рецепторами, уже улавливала некие флюиды. Раздражалась она именно из-за этого, и раздражение, вопреки всей её выдержке, выплёскивалось наружу.
А результаты нашего договора с «Анодой» овеществились немедленно. Количество подписчиков скачком выросло сначала до ста пятидесяти тысяч, потом — до двухсот, а число стабильных просмотров в конце июня перевалило за полмиллиона. Сказался промоутерский толчок «Аноды». Мы поднимались. Мы выходили в сетевые лидеры. Мы ещё не были в топе ста наиболее популярных российских сайтов, но уже вплотную, вплотную приближались к заветной черте. Дрожь в преддверии невероятной удачи становилась всё сильнее. Атмосфера в студии была наэлектризована до предела. К тому же нам с Лёликом существенно прибавили зарплату, что тоже немаловажно.
Потому, вероятно, в те дни мне и пришла в голову очередная идея. Бесспорно, обрамление роликов научными беседами и интервью выглядело неплохо, но теперь, имея в своём распоряжении столько разнообразных материалов, можно подняться на более интересный уровень: сделать некое связное повествование, нечто вроде сериала о девочке, спасающейся от катастрофы. Вот она бежит из погружающегося в воду города, вот едет на автобусе вместе с такими же перепуганными детьми, вот пробирается через горы, надеясь попасть в некое безопасное место, вот… ну не знаю, что там будет ещё… Своего рода реалити-шоу — словно всё происходит прямо сейчас. И нашпиговать данный сюжет сообщениями новостных агентств, репортажами из тонущих городов, комментариями экспертов, паническими заявлениями политиков. То есть нарисовать сотрясающийся глобальный пейзаж, где, как живая мелодия, будет звучать судьба отдельного человека.