Наука о чужих. Жизнь и разум во Вселенной
К концу XIX века мало кто из образованных людей сомневался, что ближайшие планеты населены. Но отсюда следовал вывод: если там обитают существа, которые, как и мы, изучают космос, они тоже должны пытаться установить контакт с «братьями по разуму». Может быть, они уже сигнализируют нам — просто мы пока ещё не способны опознать их попытки контакта. Или, наоборот, они ждут, когда земляне первыми заявят о себе. Всеобщая вера в обитаемость космоса побудила учёных и инженеров приступить к проработке проектов установления связи с другими мирами.
IX. Космическая связь
Межпланетное сообщение
После того, как научный мир в основном признал убедительность собранных фактов в пользу существования на Марсе высокоразвитой цивилизации, само собой напрашивалось предположение: если марсиане древнее землян, то давно должны заметить признаки нашей разумной деятельности и попытаться сообщить о себе с помощью световой сигнализации (радио в XIX веке было в зачаточном состоянии, и мало кто догадывался, какие перспективы сулит его дальнейшее развитие).
В августе 1869 года французский поэт-символист и изобретатель Шарль Кро, придумавший первый фонограф, опубликовал брошюру «Очерки о способах связи с планетами» (Études sur les moyens de communication avec les planètes). Тот факт, что иногда астрономы наблюдали на Меркурии, Венере и Марсе некие светящиеся точки, оказался достаточным для него, чтобы утверждать, будто жители этих планет пытаются установить связь. Кро предложил отправить ответ с помощью огромного вогнутого зеркала, имеющего такую кривизну, чтобы фокус находился на поверхности той планеты, с которой предполагалось установить сообщение. Включая и выключая мощные электрические лампы, освещающие зеркало, можно было бы, по мнению изобретателя, посылать осмысленные сигналы, передавая сначала ряды цифр, а затем геометрические фигуры, выраженные численно.
Проект Кро получил известность, но долго оставался единственным в своём роде — до тех пор, пока в августе 1891 года популяризатор Камиль Фламмарион не объявил, что его поклонница-француженка Анна Гоге завещала 100 тысяч франков «для человека любой нации, который в течение следующих десяти лет найдёт способ связаться со звездой (планетой или чем-то иным) и получить ответ». Парижская академия наук взяла на себя ответственность за выдачу премии, названную в честь умершего сына завещательницы — Пьера Гусмана. Фламмарион активно рекламировал инициативу, заявляя, что она «вовсе не абсурдная, но, возможно, менее смелая, чем идея телефона или фонографа». Марс, как верил популяризатор, предоставляет наилучшие возможности для установления межпланетной связи, ведь он населён «разумными расами, которые намного превосходят нас». В действительности, впрочем, завещательница как раз исключила Марс из списка «звёзд, планет или чего-то иного», полагая, что он достаточно хорошо изучен и установление контакта с его обитателями будет слишком простым делом.
Взгляды Фламмариона встретили возражения. Его коллега Амедей Гильемен, который всегда очень сдержанно высказывался по вопросу обитаемости небесных тел, заявил в очерке «Связь с планетами (?)» (Communications avec les planètes (?), 1891), что на Луне точно нет жизни, а Марс, даже если там присутствуют какие-то существа, неудобен для установления связи: когда мы находимся ближе всего к планете, Земля для марсиан выглядит «затерянной в солнечных лучах», а когда положение на орбитах для передачи оптических сигналов становится более благоприятным, из-за расстояния они не будут видны. «Проблема межпланетного сообщения, — подытоживал Гильемен, — всё ещё далека от решения, и я полагаю, что настоящие астрономы не возразят мне».
Инициатива дошла до Англии, и 6 августа 1892 года лондонская «Таймс» опубликовала письмо известного статистика, географа и метеоролога Фрэнсиса Гальтона. Комбинация больших зеркал, утверждал он, будет отражать достаточно солнечного света, чтобы его можно было обнаружить марсианскими телескопами.
Журналист Ричард Хаттон в статье «Телеграфирование на Марс» (Telegraphing to Mars, 1892), опубликованной 13 августа в еженедельнике «Спектейтор», назвал идею «в высшей степени экстравагантной», ведь марсиан может и не быть вовсе, а если они существуют, то, возможно, ещё не развили цивилизацию достаточно, чтобы заметить и понять наши сигналы. Кроме того, сам метод оптической сигнализации вряд ли позволит когда-нибудь передать нечто более осмысленное, чем арифметические тривиальности. Во второй статье «Нужно ли расширять горизонты?» (Do We Need Wider Horizons?), появившейся в следующем номере еженедельника, Хаттон рассуждал, полезным или вредным станет для землян установление связи с марсианами, и приходил к выводу, что контакт с чуждыми разумными существами может привести к снижению уверенности землян в своих силах и ослаблению моральной ответственности, поскольку он будет воспринят как ещё один признак незначительности человеческого рода на фоне огромной Вселенной.
Вскоре после статей Хаттона вечерняя «Пэлл-Мэлл гэзетт» опубликовала заметку некоего мистера Хавейса, в которой говорилось: «...световой сигнал на Земле размером около шести миль может быть замечен жителями Марса, которые, судя по всему, прилагают систематические и титанические усилия для того, чтобы связаться с нами». Далее Хавейс утверждал, что вместо отражения солнечных лучей методом Гальтона было бы куда разумнее и эффективнее использовать в качестве сигнала периодическое затемнение огней Лондона. Норман Локьер, редактор «Нейчур», в выпуске своего журнала от 8 сентября, сравнив методы Гальтона и Хавейса, счёл предпочтительнее последний.
В ноябре 1896 года упомянутый Фрэнсис Гальтон опубликовал новую статью «Разумная сигнализация между соседними звёздами» (Intelligible Signals between Neighboring Stars), посвящённую необходимости разработки универсального языка, одинаково понятного жителям любой планеты. Причём автор обсуждал проблему в контексте гипотетической ситуации, когда земляне получают послания, состоящие из точек и тире, от «безумного миллионера с Марса» и пытаются расшифровать их. Код удаётся взломать «умной маленькой девочке», которая утверждает: сигналы основаны на восьмеричной системе счисления, потому что марсиане — высокоразвитые муравьи, создавшие счёт на основе своих шести конечностей плюс двух усиков на голове подобно тому, как наши предки осваивали арифметику на десяти пальцах.
Несмотря на шутливые пассажи, Гальтон серьёзно относился к мысли о том, что язык межпланетных коммуникаций должен быть продуман и создан ещё до установления контакта с «братьями по разуму». Он писал, что в начале обмена необходимо передавать ряды простых чисел и простейшие математические функции, выраженные в численном виде, для подтверждения разумности сигналов; затем следует отправить астрономические данные о ближайших планетах (относительное расстояние от Солнца, радиусы и тому подобное), далее можно перейти к определению общей для контактирующих рас системы координат, которая позволит транслировать изображения в чёрно-белом варианте, а после обмена спектральными диаграммами — в цветном.
Не остался в стороне и будущий основоположник теоретической космонавтики Константин Эдуардович Циолковский. Он обратил внимание на заметку «Междупланетные сообщения», опубликованную 30 октября 1896 года на страницах газеты «Калужский Вестник». Основываясь на «сообщениях французской прессы», корреспондент N поведал калужанам, что два француза — некие Кальман и Верман — якобы разглядели на фотоснимках Марса геометрически правильные чертежи: «Почему бы не предположить, что открытые ими... знаки есть не что иное, как ответ на прошлогоднюю попытку американских астрономов войти в сношения с жителями этой планеты посредством фигур из громадных костров, расположенных на большом пространстве? Во всяком случае, несомненно, что жители Марса оказывают желание сообщаться с нами; а какие это повлечёт следствия, этого даже богатое воображение Жюля Верна и Фламмариона не может себе представить; это только будущее может нам показать». Заметка отсылала к действительной публикации в журнале «Фигаро иллюстре» (Le Figaro illustré) — материалу «Связь между планетами» (La Communication Interplanétaire, 1896) Жозефа Анри Рони (под этим псевдонимом печатались братья-писатели Жозеф и Серафен Бёкс), но это был фантастический рассказ с откровенно вымышленными деталями и рисунками вместо фотографий, а не научно-популярная статья.
Однако Циолковскому, который оригинальный рассказ не увидел, идея показалась интересной, и 26 ноября в том же «Калужском Вестнике» был напечатан его «научный фельетон» под названием «Может ли когда-нибудь Земля заявить жителям других планет о существовании на ней разумных существ». К сообщению анонимного автора, что на поверхности Марса якобы замечены круг с двумя взаимно перпендикулярными диаметрами, эллипс и парабола, Константин Эдуардович отнёсся с понятной осторожностью: «Не берёмся утверждать достоверность этих поразительных открытий...» Но не удержался, чтобы не предложить собственный проект связи с марситами (так он называл марсиан): для этого нужно установить на весенней чёрной пахоте ряд щитов площадью в одну квадратную версту, окрашенных яркой белой краской. «Маневрируя с нашими щитами, кажущимися с Марса одной блестящей точкой, мы сумели бы прекрасно заявить о себе и своей культуре». Каким образом? Для начала отправить ряд одинаковых сигналов через равные промежутки времени. Они станут позывными — свидетельством, что Земля преднамеренно вызывает на разговор обитателей соседней планеты. «Другой манёвр... щиты заставляют сверкнуть раз, потом 2, 3 и т. д., оставляя между каждой группой сверканий промежуток секунд в 10. Подобным путём мы могли бы щегольнуть перед нашими соседями полными арифметическими познаниями: показать, напр., наше умение умножать, делить, извлекать корни и проч. Знание разных кривых могли бы изобразить рядом чисел. Так, параболу рядом 1, 4, 9, 16, 25... Могли бы даже показать астрономические познания, напр., отношение объёмов планет... Следует начать сношения с вещей, известных марситам, каковы астрономические и физические данные. Ряд чисел мог бы даже передать марситам любую фигуру: фигуру собаки, человека, машины и проч. В самом деле, если они, подобно людям, знакомы хотя бы немного с аналитической геометрией, то им уже нетрудно будет догадаться понимать эти числа...»