Эпизоды «Революции вундеркиндов»

Наука и жизньНаука

Эпизод шестой: Гейзенберг перед выбором

Эпизоды «Революции вундеркиндов»

Кандидат физико-математических наук, доктор естествознания (Германия) Евгений Беркович

В университете Чикаго. В первом ряду слева — Вернер Гейзенберг, рядом с ним — Поль Дирак, крайний справа — Фридрих Хунд. 1929 год. Фото: Архив Института физики и астрофизики Общества имени Макса Планка, Мюнхен.

Вундеркинды — вперёд!

Революционную работу Вернера Гейзенберга 1925 года сразу признали физики, с которыми он тесно общался. Мы уже видели, что Макс Борн с первого взгляда оценил прорыв своего ассистента и сам немедленно приступил к развитию его идеи. Так же поступил и молодой англичанин Поль Дирак, к которому рукопись Гейзенберга тоже попала ещё до выхода статьи в свет. Дирак очень быстро нашёл и развил другой математический язык, на котором идея Гейзенберга стала столь же стройной теорией, как и на языке матриц1. При этом статья Дирака «Основные уравнения квантовой механики» вышла в свет раньше, чем знаменитая «Работа трёх», — редакция «Трудов Королевского общества» получила рукопись 7 ноября 1925 года, и статья успела выйти ещё в том же году, тогда как работа Борна, Гейзенберга и Йордана стала доступной читателям лишь в 1926 году2. Нильс Бор, выступая в конце августа 1925 года на шестом Скандинавском математическом конгрессе, оценил первую статью Вернера Гейзенберга как выдающееся достижение. В конце доклада Бор заметил: «Будем надеяться, что началась новая эра взаимного стимулирования механики и математики»3.

Нильс Бор во время дискуссии после доклада. Конец 1920-х или начало 1930-х годов. Собрание Сэмюэла А. Гаудсмита, Американский институт физики, Нью-Йорк.

Однако большинству физиков статья Гейзенберга «О квантовотеоретическом истолковании кинематических и механических соотношений» показалась не очень важной или осталась непонятной. Ведь физикам аппарат матричного исчисления был, за редким исключением, незнаком. Показательно, что статья Гейзенберга, выйдя в свет в 1925 году, попала в официальный реферативный журнал Немецкого физического общества «Physikalische Berichte » только в 1927 году, причём короткий анонимный реферат, подготовленный, по-видимому, сотрудником редакции, состоял из одной фразы: «Сделана попытка создать основы квантовотеоретической механики, базирующейся исключительно на связях между принципиально наблюдаемыми величинами»4.

Дело не только в новом математическом аппарате. Абстрактные, почти философские черты статьи Гейзенберга отпугивали физиков, привыкших работать с более конкретными вещами. Показательно, даже такой гений, как Энрико Ферми, познакомившийся с Гейзенбергом во время своего пребывания в Гёттингене, не воспринял сразу его основополагающую статью. Эмилио Джино Сегре пишет об этом: «Великая статья Гейзенберга по матричной механике в 1925 году не показалась Ферми особенно ясной, и он овладел квантовой механикой позже, лишь познакомившись с волновой механикой Шрёдингера. Я хочу подчеркнуть, что эта позиция Ферми никоим образом не вызывалась математическими трудностями и новизной матричной алгебры — подобные трудности были для него не более чем мелкой помехой; скорее, ему были чужды физические идеи, лежащие в основе этих статей»5.

Сам Гейзенберг чувствовал себя неуютно в мире, где слишком много математики. В письме Паули из Гёттингена от 16 ноября он признавался: «Здесь я нахожусь в окружении, которое думает и чувствует прямо противоположно мне, и я не знаю, глуп ли я настолько, что не понимаю математики. Гёттинген разделился на два лагеря, одни, как Гильберт (или тот же Вейль в письме Йордану), говорят о большом успехе, который достигнут благодаря введению исчисления матриц в физику; другие, как Франк, говорят, что никогда не смогут понять матрицы. Я всегда злюсь, если слышу, что теорию называют матричной физикой, и планирую через какое-то время слово „матрица“ вообще из теории вычеркнуть и заменить другим, например, „квантовомеханические величины“ (вообще, матрица — самое дурацкое математическое слово)»6.

Несмотря на такой пессимистичный взгляд на математику, Гейзенберг по просьбе Гильберта выступил с серией лекций на математическом семинаре в Гёттингене. В интервью Томасу Куну, состоявшемся 22 февраля 1963 года в Мюнхене, Вернер рассказал: «Я вспоминаю, что после первой лекции Гильберт был очень доволен и наговорил много приятных слов о ней. Но после второго выступления он сказал: „Ну, вторая лекция не очень удалась. Такого типа лекцию я мог бы и сам прочитать!“ Очевидно, я не смог хорошо объяснить некоторые вещи во второй лекции. Мне было ужасно стыдно, и я попытался улучшить мои следующие доклады»7.

Давид Гильберт и Джеймс Франк. Конец 1920-х годов. Фото: Архив семьи Лизы Лиско

В конце концов Гильберт был удовлетворён и предложил Гейзенбергу написать статью специально для математиков в журнал «Mathematische Annalen», что и было выполнено. Это была первая работа по квантовой механике, адресованная не только специалистам-физикам. В редакцию журнала она поступила 21 декабря8. В этой статье Вернер успел упомянуть только что вышедшую в свет работу Поля Дирака9, предлагавшую другой подход к математическому обоснованию идеи Гейзенберга.

В личном письме Дираку от 20 ноября 1925 года автор основной идеи квантовой механики похвалил работу английского коллеги и почти ровесника, но сообщил, что многие её результаты уже были открыты авторами «Работы трёх», которая вскоре должна выйти из печати. В утешение он заметил: «Ваша работа действительно лучше и концентрированней написана, чем наша»10.

Поль Дирак, Вольфганг Паули и Рудольф Пайерлс при посещении Института теоретической физики в Бирмингеме. Около 1953 года. Фото из книги: Charles P. Enz, Karl von Meyenn «Wolfgang Pauli. Das Gewissen der Physik». Verlag Vieweg & Sohn. Braunschweig, Wiesbaden, 1988.

Возвращаясь к отказу Вольфганга Паули сотрудничать с ним в развитии идей Гейзенберга, Макс Борн напоминает, что его бывший ассистент сам признавался коллегам, что он не думал серьёзно над идеей Гейзенберга и не хотел вмешиваться в его планы. У Паули не было оснований считать, что директор Института теоретической физики сам хочет вмешаться в работу своего ассистента. Борн уточняет: «Я не могу точно вспомнить, говорил ли я Паули о том, что Гейзенберг просил меня его статью — насколько возможно — развить дальше, но я думаю, что упоминал это». Вывод, к которому пришёл Борн, точен, хотя и не всегда утешителен — ошибаются и гении: «Даже такой великий ум, как Паули, не застрахован от ошибок неверного оценивания в подобных сложных ситуациях. Он просто не понял сути вопроса»11.

Но дело тут не в том, что Паули не увидел перспектив идеи Гейзенберга и поэтому отказался сотрудничать с Борном. Паули был принципиально против подхода, который применялся в школе Борна в Гёттингене для решения квантовомеханических задач. Об этом подробно рассказал Вернер Гейзенберг в упомянутом интервью Томасу Куну12.

Вернер Гейзенберг во время вступительной лекции. Лейпциг. 1927 год. Фото: Архив семьи Гейзенбергов.

Отвечая на вопрос о причинах конфликта между Паули и Борном, Гейзенберг начал издалека. Проблематика квантовой физики пришла в Гёттинген после Боровского фестиваля в 1922 году. Основная идея Борна того времени — применить к физике атома методы, разработанные в небесной механике, в частности метод возмущений. К этому направлению он привлёк своих ассистентов — сначала Паули, а затем Гейзенберга. Некоторые результаты совместной работы Борна и Гейзенберга были изложены в статье 1923 года, которой Вернер остался недоволен. Были и другие попытки, столь же неудачные. Реального продвижения в понимании строения атома вплоть до 1925 года так и не получилось. Чем глубже погружался Борн с ассистентами в дебри математических построений, тем очевиднее становилось Паули, что это неверный путь. Он всегда подчёркивал, что сначала надо решить проблемы физики и только потом подбирать подходящий математический аппарат. Для физика на начальном этапе работы важны не те задачи, которые решает математик — доказательство существования решения или построение системы аксиом. Спустя сорок лет Гейзенберг даёт объяснение поведению Паули, который мог рассуждать так: «Мы находимся в самом начале интересного развития в физике. Вполне вероятно, что проблемы физики могут быть сейчас решены. Но если мы начнём слишком рано заниматься математическими доказательствами, идеей математических доказательств, то мы имеем хороший шанс разрушить всё это. Потому что тогда мы имеем шанс бессознательно допустить некоторые математические аксиомы, которые на самом деле не выполняются, и, следовательно, они опять приведут к противоречиям и трудностям»13.

Вольфганг Паули. Дружеский шарж цюрихского художника Грегора Рабиновича. 1930 год. Из книги: Charles P. Enz, Karl von Meyenn «Wolfgang Pauli. Das Gewissen der Physik». Verlag Vieweg & Sohn. Braunschweig, Wiesbaden, 1988.

В принципе, взгляды Паули на взаимоотношения математики и физики были верными. Но ситуация лета 1925 года оказалась исключительной: в тот момент идее Гейзенберга как раз не хватало хорошего математического фундамента. Паули этого не понял, потому что ещё недостаточно глубоко вник в статью друга, не желая на этом этапе вмешиваться в его работу. На самом деле именно Макс Борн был тем человеком, который смог подвести под озарение Гейзенберга нужный математический формализм. Скепсис и сарказм Паули, справедливые в других обстоятельствах, в тот момент были просто неуместными.

На это ему смог достаточно резко указать сам Гейзенберг. В октябре 1925 года, когда Вернер ещё работал в Копенгагене, до него дошло письмо Паули Ральфу Кронигу, которое мы уже частично цитировали. В этом письме, отправленном 9 октября, наряду с высокой оценкой идеи Гейзенберга, Паули написал: «Вообще, нужно сначала попробовать механику Гейзенберга ещё больше освободить от потока формальной гёттингенской учёности и лучше раскрыть её физическое ядро»14.

Тут уж сам автор гениальной идеи, тоже не слишком жаловавший математику, не выдержал и возмутился. Ответ Вернера, датированный 12 октября, носил грозный заголовок «Отповедь по-баварски», что означало «по-нашему, по-народному»: «Это действительно свинство, что Вы не можете прекратить оскорбления. Ваша вечная ругань на Копенгаген и Гёттинген — это просто вопиющий скандал. Кончайте нас подозревать, что мы злой волей намереваемся разрушить физику; если вы нас упрекаете, что мы такие большие ослы, что никогда ничего нового не привносим в физику, то это, может быть, и верно. Но тогда Вы сами ещё больший осёл, так как тоже ничего такого не внесли………… (точки означают ругательство, которое длится примерно две минуты)»15.

Паули отнёсся к отповеди друга весьма серьёзно и, получив в конце октября рукопись «Работы трёх», взялся её основательно штудировать. Неизвестно, терзался ли Паули раскаянием из-за грубого отказа работать с Максом Борном, но он на деле показал, что стал активным сторонником новой квантовой механики. Авторы «Работы трёх», предложив общую схему решения квантовомеханических задач, не смогли из-за технических трудностей сразу продемонстрировать её возможности хотя бы на примере простейшего атома водорода. За эту задачу взялся Паули и за короткое время решил проблему. Уже в первых числах ноября он сообщил Гейзенбергу о полученных результатах. Ему удалось не только ещё раз описать эффекты, которые ранее удовлетворительно объяснялись старой теорией Бора—Зоммерфельда, но и объяснить результаты, которые в старую концепцию не укладывались. Соответствующая статья поступила в редакцию журнала «Zeitschrift für Physik» 17 января и вышла в свет в мае следующего года

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

«Все выдумки не стоят естества…» «Все выдумки не стоят естества…»

На свете есть немало людей, уверенных, что небо над нами бороздят НЛО

Наука и жизнь
Свидание с Россией Свидание с Россией

Губернатор Ярославской области — чем заняться и где остановиться в регионе

RR Люкс.Личности.Бизнес.
Электрический волнорез Электрический волнорез

Хит нынешнего водного сезона – электрические гидрофойлы

Популярная механика
«Мозг: еда и новизна. Почему нас тянет к новому и вкусному» «Мозг: еда и новизна. Почему нас тянет к новому и вкусному»

Как еда вызывает эмоции

N+1
Алексей Маслов: «Для Китая Россия — это прежде всего точки продаж» Алексей Маслов: «Для Китая Россия — это прежде всего точки продаж»

Как развиваются связи РФ и КНР и чего ждать в будущем

РБК
Временно недоступен Временно недоступен

Как паузы от рабочих звонков и чатов помогают повысить продуктивность работы

Ведомости
Ничего личного Ничего личного

Как защититься от хейта в Интернете

Лиза
Крыло, похожее на тюльпан, – винт вертолета Крыло, похожее на тюльпан, – винт вертолета

Как всего два винта делают вертолёт летающей машиной?

Наука и техника
3 бизнес-ошибки сооснователя страховой компании «Лучи» Михаила Беляндинова 3 бизнес-ошибки сооснователя страховой компании «Лучи» Михаила Беляндинова

Сооснователь страховой компании — о том, куда не стоит распылять ресурсы

Inc.
ИИ в школе: инструмент или угроза? ИИ в школе: инструмент или угроза?

Внедрение ИИ — неизбежный этап. Какова будущая роль учителя в новой системе?

Монокль
Поклон Осаке Поклон Осаке

Футуристическая, эксцентричная Осака сохранила дух настоящего нонконформизма

Y Magazine
Ксения Хаирова Ксения Хаирова

О Валентине Талызиной, актрисе поистине уникальной

Караван историй
Братские портреты Братские портреты

Братские портреты навсегда остались бы неизвестными, если бы не парное сочетание

Дилетант
Счастье для всех недаром Счастье для всех недаром

Писатель Шамиль Идиатуллин — о роли Аркадия Стругацкого в его жизни

Weekend
Музыка — не в нотах Музыка — не в нотах

Что мы потеряли в музыке за последние сто лет, педантично следуя нотам?

СНОБ
Академик Петр Чумаков: вирусы позволяют увидеть раковые клетки и сформировать иммунный ответ Академик Петр Чумаков: вирусы позволяют увидеть раковые клетки и сформировать иммунный ответ

Вирусы дают надежду в лечении самых злокачественных видов рака

Наука
Импортозамещение в ТЭК: сам себе машиностроитель Импортозамещение в ТЭК: сам себе машиностроитель

Дорастет ли доля отечественного оборудования в нефтегазовой отрасли до 80%?

Монокль
Красота Красота

Новейшие технологии, научные открытия, драгоценные ингредиенты бьюти-индустрии

RR Люкс.Личности.Бизнес.
На чистую воду На чистую воду

Новинка итальянской верфи Columbus Yachts — моторная суперъяхта Acqua Chiara

Y Magazine
Почему мир заговорил о белом водороде: новый источник чистой энергии Почему мир заговорил о белом водороде: новый источник чистой энергии

Белый водород — новый уникальный источник энергии?

ТехИнсайдер
Простор для творчества Простор для творчества

Верфь Bilgin Yachts продолжает успешную серию 50‑метровых яхт Bilgin 163

Y Magazine
Корабль с игрушками Корабль с игрушками

Чем заняться в чартере? Вопрос на первый взгляд кажется риторическим

Y Magazine
Гастрономия Гастрономия

Лучшие рестораны — новые и возрождённые

RR Люкс.Личности.Бизнес.
Свежий взгляд Свежий взгляд

Основательница компании Trinity Yachts Анна Гончарук о том, как начался ее путь

Y Magazine
И снова в Канны И снова в Канны

Эту модель верфь выпустила в пару к уже строящейся As8 — более крупной яхте

Y Magazine
Путь к свободе Путь к свободе

Ferretti Yachts 940 заменила 920 и при всем сходстве заметно от нее отличается

Y Magazine
«Инк» и «Космос-4» нашли главные страхи бизнесменов при развитии личного бренда «Инк» и «Космос-4» нашли главные страхи бизнесменов при развитии личного бренда

Как внутренние страхи и нехватка времени мешают развивать личный бренд

Inc.
Выживет ли грузинский прагматизм Выживет ли грузинский прагматизм

Как Тбилиси не остаться на обочине и сохранить взвешенную внешнюю политику

Монокль
Отели Отели

Отели, которым нет равных, для самых взыскательных гостей

RR Люкс.Личности.Бизнес.
Флагман дальнего плавания Флагман дальнего плавания

Bering 165 — это судно с отвесным форштевнем и высоким бортом до миделя

Y Magazine
Открыть в приложении