Русско-американские отношения в XIX веке. Часть 2
В марте 1817 года состоялась инаугурация президента Джеймса Монро, который оставался на этом посту до 1825 года. Несмотря на серьезный экономический кризис, возникший в середине его первого срока, на второй срок он был избран практически единогласно, и его имени суждено было войти в историю в связи с важными событиями внешней политики США.
В начале правления Монро наконец произошла нормализация отношений с Англией, был достигнут ряд соглашений, таких как уточнение демаркационной линии между Соединенными Штатами и Канадой и демилитаризация зоны Великих озер, о совместном использовании территории Орегона. В то же время на юге были установлены границы между США и испанскими владениями, в ходе чего к Штатам перешла ранее испанская Флорида. Однако именно в это десятилетие в испано-американских отношениях назрел еще один вопрос.
Испания уже была не та, что в иные времена. Ее ослабили наполеоновские войны, а внутри накопилось социальное напряжение, готовое вспыхнуть революцией. Она не могла больше держать железной рукой свои колонии. В испанских заокеанских владениях начался парад суверенитетов, и мятежники получали значимую дипломатическую, а иногда и экономическую поддержку со стороны США, что вскоре привлекло к себе не слишком благожелательное внимание Священного союза.
Как известно, Священный союз был заключен Россией, Австрией и Пруссией в 1815 году по окончании Наполеоновских войн. Идея принадлежала императору Александру, чей авторитет на международной арене в ту пору был необычайно высок. Общий дух этого политического образования можно выразить словами: «Хватит революций, сыты по горло! Да здравствует мир, основанный на правилах, установленных на Венском конгрессе!». Относиться к этому в зависимости от политических симпатий можно по-разному, но мотивы инициаторов более чем понятны.
К заявлению о взаимопомощи христианских государей постепенно присоединились почти все монархи континентальной Европы, что, впрочем, не исключало конфликтов между ними, тем более что в акте, подписанном лишь государями лично, не было прописано никаких конкретных обязательств, это было довольно расплывчатое выражение чувств и намерений. Тем не менее, соглашение привело к важным политическим последствиям.
К 1822 году события внутри Испании приобрели такой характер, что во Франции в них увидели угрозу ее собственным интересам и стали готовить интервенцию, дабы задушить революцию на корню. Кроме того, ребром стал вопрос о статусе бывших колоний. В США готовились признать независимость Колумбии, Мексики, Чили, Аргентины, Перу и Федерации центральноамериканских республик, а также португальской Бразилии. Любопытно, что Лондон хотел выступить гарантом суверенитета этих государств совместно с США, но в Вашингтоне от этого лестного предложения вежливо уклонились. В планы президента Монро не входило новое усиление влияния Англии на их континенте. По выражению госсекретаря Джона Куинси Адамса, Америка не должна «выглядеть шлюпкой, волочащейся за британским военным кораблем».
Очевидно, что все эти события не могли остаться без внимания Священного союза, и осенью 1822 года в итальянской Вероне, в ту пору входившей во владения австрийского императора, был собран общеевропейский конгресс, как сейчас бы сказали, саммит. Присутствовали правители России, Австрии, Пруссии, Сардинии, королевства Обеих Сицилий, Тосканы, Модены и Пармы, а также уполномоченные Англии, Франции и Ватикана. После длительных дебатов согласие международного сообщества на французское вторжение в Испанию было дано. Со стороны Священного союза было сделано заявление о согласии разорвать дипломатические отношения с испанским революционным правительством и готовности при необходимости оказать моральную и материальную поддержку французской интервенции. Но британский представитель (герцог Веллингтон) отказался подписать протокол. Французская интервенция произошла в апреле, и активного вмешательства союзников не потребовалось. Все закончилось за несколько месяцев.
Отдельным пунктом обсуждения Веронского конгресса была судьба латиноамериканских стран, бывших колоний. Тут мнения разделились еще больше. Англия решительно выступала за признание независимости. Франция высказалась более сдержанно, в том ключе, что восстановление суверенитета Испании над колониями, конечно, желательно, но нереально. Надо признать действительное положение вещей. Австрия и Пруссия категорически отказались признать независимость испанских провинций в Америке. Россия высказалась в том же ключе, но несколько более мягко, пожелав Испании успеха в восстановлении ее связи с колониями на прочной взаимовыгодной основе.
Таким образом, позиция России, пожалуй, впервые вступила в прямую конфронтацию с позицией США. К тому же продвижение Штатов на запад, приближение освоенных земель к Тихоокеанскому побережью, где уже были русские поселения, способствовало обострению прежде не слишком актуального вопроса о демаркации. Более того, соперничество за новые территории уже шло не только между разными государствами, но и между северными фермерскими и южными рабовладельческими Штатами, следствием чего стал Миссурийский компромисс (1821). На американском континенте становилось тесно.
В сентябре 1821 года император Александр издал указ, согласно которому территория на северо-западе американского континента вплоть до 51 параллели (чуть севернее современной канадской границы) объявлялась находящейся под юрисдикцией Российской Американской компании. Следующим указом в этом районе была установлена монополия компании на охоту, рыбную ловлю и торговлю.
После длительных переговоров со стороны США было выдвинуто жесткое требование перенести границу на 60 параллель, а в июле 1823 года последовало заявление госсекретаря Адамса: «Соединенные штаты будут оспаривать право России на любое территориальное владение на нашем континенте».
А в декабре 1823 года в рамках ежегодного послания президента Монро Конгрессу США было сделано заявление, которое было воспринято как декларация далеко идущих внешнеполитических планов.
Начиналось оно следующим образом: «По предложению Российского императорского правительства, переданного через имеющего постоянную резиденцию в Вашингтоне посланника императора, посланнику Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге даны все полномочия и инструкции касательно вступления в дружественные переговоры о взаимных правах и интересах двух держав на северо-западном побережье нашего континента... Этим дружеским шагом Правительство Соединенных Штатов желало продемонстрировать огромное значение, которое оно неизменно придавало дружбе императора, и свое стремление развивать наилучшее взаимопонимание с его правительством. В ходе переговоров, вызванных этим желанием, и в договоренностях, которые могут быть достигнуты, было сочтено целесообразным воспользоваться случаем для утверждения в качестве принципа, касающегося прав и интересов Соединенных Штатов, того положения, что американские континенты, добившиеся свободы и независимости и оберегающие их, отныне не должны рассматриваться как объект будущей колонизации со стороны любых европейских держав».