Какой должна быть работа над ошибками и можно ли исправить систему образования?

МонокльОбщество

Школа без дураков

Советский технологический прорыв стоял на фундаменте имперского образования, а опыт экспериментов в российской школе послереволюционного периода часто был горьким. Какой должна быть работа над ошибками и можно ли исправить «систему»? Об этом — в интервью с директором Школы имени А. Н. Колмогорова (СУНЦ МГУ) Кириллом Семеновым

Вячеслав Степовой

Кирилл Семенов, директор Школы имени А. Н. Колмогорова (СУНЦ МГУ)

Система школьного образования в очередной раз стоит на перепутье. Ее точно будут реформировать: в текущем году планируется утвердить новую стратегию развития образования на десять, а возможно, и на пятнадцать лет. Каких трансформаций сегодня ожидают на местах? Было ли в истории российской школы «наилучшее время»? В чем измерять качество образования и почему стране жизненно необходимы хорошие математики и физики? Эти вопросы мы обсуждаем с Кириллом Семеновым, директором легендарной российской школы, кузницы будущих математиков, физиков и программистов — Специализированного учебно-научного центра (школы-интерната) имени А. Н. Колмогорова (СУНЦ МГУ).

— Исторически сложилось так, что в сфере образова­ ния главным заказчиком в России является государство. Оно ставит задачи. Есть понимание, что сегодня нужно нашей стране?

— Зачем нужна большая наука таким странам, как Россия, США, Китай? Причина проста: делать самое-самое лучшее оружие. Имеешь лучшую фундаментальную науку — делаешь лучшее оружие. Если не стоит задача соревноваться за место в первой тройке-пятерке, можно понизить себе цель. Скажем, иметь хорошую индустрию — тогда наука может быть «послабее». Когда от тебя не требуется вообще ничего, можно даже обсуждать финскую модель образования. Кто-нибудь слышал, чтобы финские школьники победили в какой-нибудь международной олимпиаде по физике или математике?

Задача зависит от того, чего хотят государство и его народ: уцелеть на перекрестке всех дорог в Евразии или отсидеться в далеких финских лесах-болотах. Поэтому у нас в стране должны быть такие школы, как СУНЦы, Физтех-лицей, Лицей МГТУ, которые будут пытаться направить своих выпускников в организации, которые делают «большие дубинки».

Есть также задача возродить профессиональное образование — систему ПТУ, колледжей, технических училищ. Хотя, нужно отметить, железнодорожный колледж чувствует и чувствовал себя в любое время прекрасно, потому что железнодорожная система была жива, жива сейчас и успешно работает. И хотя про медицину бесконечно плачутся, но конкурс в медицинские образовательные учреждения во все времена был огромный.

Если систему ПТУ не реанимируют, промышленности в конце концов придется самостоятельно готовить кадры для работы на станках.

— Последние сто лет наша система образования пере­ живала яркие взлеты и падения— от одной из лучших систем образования в мире, передовых достижений в науке и космосе, пик которых был в шестидесятые годы, до анар­хии девяностых. И вот мы снова стоим перед лицом пробле­мы обеспечения технологического и научного паритета с ведущими странами мира. Кажется, есть даже некоторые исторические аналогии с началом двадцатого века.

— Начнем с того, что советский технологический прорыв стоял на весьма надежном фундаменте. Может быть, в Российской империи была не самая лучшая в мире наука, но кадрами, что остались и не уехали, советскую власть она обеспечила. Взять того же Жуковского, без которого наша авиация была бы невозможна. Существенная часть советской научной элиты начала свое образование еще в классических царских гимназиях. К примеру, академик Андрей Николаевич Колмогоров, его друг и соратник академик Павел Сергеевич Александров начинали учиться еще в гимназиях при царе, а потом, в двадцатые годы, учились в университете у выдающегося математика академика Николая Николаевича Лузина, который сформировался как ученый в царское время.

В двадцатые годы прошлого века, практически ровно сто лет назад, у нас было время диких экспериментов. В университетах упраздняли факультеты, активно использовался бригадный метод обучения. Некоторые горячие головы предлагали даже создать «пролетарскую математику».

В тридцатые годы эксперименты закончились. Вузам вернули факультетскую систему, запретили бригадно-групповой метод обучения. В 1933 году школьную систему почти вернули к традиционному образцу, который, в свою очередь, был весьма похож на классическую немецкую гимназию. (К концу сталинского правления в школе, раздельной для мальчиков и девочек, преподавалась логика и готовилось преподавание латинского языка.)

Инженерные кадры для советской индустриализации требовались, но с 1 сентября 1940 года было введено платное обучение в восьмом–десятом классах средней школы, в техникумах, педагогических училищах, сельскохозяйственных и других специальных средних заведениях, а также в вузах (это было отменено в 1956 году). Сумма оплаты была ощутимая. Актер Евгений Семенович Матвеев писал в своих воспоминаниях, что для него, выходца из деревни, это было трагично. В то же время в военных училищах образование было бесплатным. Из этого становятся понятны приоритеты государства в тридцатые–сороковые годы.

— Несмотря на все эти пертурбации, научного потен­циала хватило на советский атомный проект и на рывок в космос в шестидесятые годы. Но вслед за этим ярким всплеском последовал откат.

— Считается, что именно при Хрущеве появилась идея, что квалифицированный рабочий — более ценный кадр, чем инженер. Тем не менее именно при Хрущеве массово появляются специализированные математические школы по всей стране, в том числе наша школа, открываются заочные школы для школьников.

В девяностые годы происходили разные вещи, последствия которых мы еще долго будем изживать. Взять хотя бы попытку приватизировать МГУ, о чем в одном из интервью рассказал Виктор Антонович Садовничий. В целом же, однако, на образование наплевали, и оно оказалось предоставлено само себе. При этом зарплаты в этой сфере были низкие, как и у всех бюджетников в то время. Но самое страшное — российская система образования оказалась совершенно беззащитна перед новыми педагогическими экспериментами.

В систему пришли люди, которые стали предлагать то, что мы уже проходили в тридцатые годы: снова внедряют «проектный метод», или «компетентностный подход», — не давать в школе знания, а учить компетенциям. Хотя невозможно научиться учиться, если не изучать какое-то конкретное знание.

В нашей истории таких примеров хватает. Но в советское время экспериментаторов иногда все же удавалось остановить. Например, в шестидесятые–семидесятые годы началась замена математических учебников на более наукообразные. Причем мода на наукообразие в школьной программе была мировая. Была такая анонимная группа французских ученых-математиков — Бурбаки, и вот они выдвинули эту программу: внести в школу (даже младшую) понятия теории множеств, изучать в школе графы. У меня даже есть переведенная с французского языка книжка для детского сада по теории графов. Академик Владимир Игоревич Арнольд, ученик Колмогорова, писал, к чему это привело. Французский школьник, отвечая на вопрос, чему равно три умножить на четыре, отвечает, что «равно тому же, что и четыре умножить на три, потому что это коммутативно, а сколько, я не посчитаю».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Свои люди: как мы понимаем, кому доверять, — принципы распознавания Свои люди: как мы понимаем, кому доверять, — принципы распознавания

Как у людей работает система опознавания «свой — чужой»

Psychologies
Его звали Олег. Воспоминания об Олеге Стриженове Его звали Олег. Воспоминания об Олеге Стриженове

Многие называли Олега Стриженова гордецом, а он просто был свободным человеком

Караван историй
Маркетплейс для мобильных и спонтанных Маркетплейс для мобильных и спонтанных

О том, как платформа автопутешествий создает у туристов новые потребности

Монокль
Жестокость как социальный феномен: чем она отличается от злости и откуда в нас берется Жестокость как социальный феномен: чем она отличается от злости и откуда в нас берется

Жестокость и злость — стороны одной медали или все-таки разных?

Psychologies
Когда вырасту Когда вырасту

Люди сегодня ищут место по душе, где будут замечать их, давать возможность расти

Новый очаг
Коля Николай Коля Николай

Почему мужчины довольствуются серыми худи и черными кроссовками

СНОБ
Любовь и магия Любовь и магия

Даже если жизнь делает из вас Золушку, помните: внутри себя вы принцесса

Новый очаг
«Если это не любовь, то что?»: созависимость в отношениях «Если это не любовь, то что?»: созависимость в отношениях

Почему мы выбираем холодных партнеров? Как отличить любовь от созависимости?

Psychologies
Есть контакт! От клеточной адгезии к нетоксичной терапии рака Есть контакт! От клеточной адгезии к нетоксичной терапии рака

Есть ли вещества, которые могут содействовать здоровой адгезии при лечении рака?

Наука и жизнь
Президент РАН Геннадий Красников: Ни один вопрос без Российской академии наук сегодня не обходится Президент РАН Геннадий Красников: Ни один вопрос без Российской академии наук сегодня не обходится

Президент РАН о том, какие задачи сегодня решает академия

Ведомости
Деми Мур. По ту сторону памяти Деми Мур. По ту сторону памяти

Деми Мур всегда шла против правил и была прямолинейна

Караван историй
Классицизм и котлеты Классицизм и котлеты

Торжок, где творил русский Леонардо да Винчи

Weekend
Анна Козлова: Жизнь всегда проигрывает, она все недокручивает Анна Козлова: Жизнь всегда проигрывает, она все недокручивает

Сценарист Анна Козлова об «Аутсорсе», жести и своём 1996-м

Ведомости
Дарья Горякина Дарья Горякина

Лектор Дарья Горякина превращает «Хеликс» в лабораторный Google России

Собака.ru
Ломать не строить Ломать не строить

Что делать при покупке квартиры с неузаконенной перепланировкой

Лиза
Зубастые красавицы Зубастые красавицы

Острые зубы, складки на шее, шрамы украшают женщину

Вокруг света
Ты и вы Ты и вы

«Ты» и «вы» — стекла калейдоскопа, разделяющие мир на свое и чужое

Seasons of life
Что такое дневник питания, как его вести: разбираемся вместе с диетологом Что такое дневник питания, как его вести: разбираемся вместе с диетологом

Дневник питания — это простой, но эффективный способ контролировать свой рацион

РБК
Честность как концепция Честность как концепция

Как шефы относятся к чистоте концепции и что в целом думают о честной позиции?

Bones
О. Димитрий: «Есть русская пословица: “Я всех так люблю, что вилами в рай загоню”. Так нельзя…» О. Димитрий: «Есть русская пословица: “Я всех так люблю, что вилами в рай загоню”. Так нельзя…»

«Думаю, любые попытки построить безрелигиозное общество обречены»

Монокль
Макар Хлебников: «Близкий круг – лучшая терапия» Макар Хлебников: «Близкий круг – лучшая терапия»

Макар Хлебников о том, как стал актером, и о партнерстве с Юрой Борисовым

Ведомости
Девочки самооценка Девочки самооценка

Как помочь девочкам расти свободными от негативного восприятия себя?

Новый очаг
Темные материи Темные материи

Полина Ауг о тонкостях работы и отсутствии мистики на съемочной площадке

Правила жизни
Мечта Тони Старка Мечта Тони Старка

Wey 07 — кроссовер для гения, миллиардера, плейбоя и филантропа

RR Люкс.Личности.Бизнес.
Сдается квартира Сдается квартира

Как обустроить жилье для выгодной сдачи в аренду

Лиза
Здоровье в наследство Здоровье в наследство

Генетический скрининг супругов поможет избежать риска родить больного ребенка

Ведомости
Лев Дуров был по натуре дуэлянт. Рассказ друга Лев Дуров был по натуре дуэлянт. Рассказ друга

Я вызываю вас на дуэль. Оружие выбирайте сами

Коллекция. Караван историй
На лице написано На лице написано

Термин «кортизоловое лицо» будоражит просторы интернета. Что это такое?

Добрые советы
Надежда Ангарская: «Женщинам обязательно нужно устраивать девичники, никакой психолог потом не нужен» Надежда Ангарская: «Женщинам обязательно нужно устраивать девичники, никакой психолог потом не нужен»

Надежда Ангарская про свой опыт участия в шоу перевоплощений «Один в один»

Здоровье
Там, где остановилось время Там, где остановилось время

Брюгге — город, словно застывший в пространственно-временной капсуле

Знание – сила
Открыть в приложении