Otyken: Россия такая большая страна, зачем еще куда-то ехать?
Продюсер самого популярного российского фолк-проекта Otyken — о том, как нужно делать музыку, которую будут слушать
Группа Otyken из Красноярска не похожа на все известные фолк-проекты что в России, что за рубежом. Зажигательные танцы в исполнении молодых девчонок в сочетании с горловым пением, да под барабаны и диковинные музыкальные инструменты из черепов животных — необычный синтез элементов культур коренных народов Сибири неожиданно покорил весь мир, и это не преувеличение.
Музыкантов зовут на мировые фестивали, их песни на русском, а также долганском, хакасском и других языках сибирских народов высоко и долго держатся в чартах Spotify и iTunes. А пока где-то на Западе пытались отменить Россию и ее культуру, группе Otyken написал известный американский рэпер Xzibit, предложив сделать совместный трек, и сделал его: клип на песню Belief набрал свыше миллиона просмотров на популярном западном же видеохостинге. Внезапно оказалось, что у России все же есть та самая настоящая мягкая сила, которую не запретить никакими санкциями.
Но неправильно было бы думать, что Otyken — исключительно экспортный вариант, хотя он и стал популярным сначала за рубежом. Концерты по всей России неизменно проходят с аншлагами, а возле репетиционной базы в родном Красноярском крае фанаты даже разместились в палатках. Группа стала ярким подтверждением того, насколько богата талантами и традициями наша большая и разнообразная страна, и продемонстрировала, что такое настоящая многонациональность. Для культурной мягкой силы, как оказалось, много не нужно: стоит лишь повнимательнее к себе присмотреться, полюбить свое и найти искренний способ, как поделиться своим уникальным культурным наследием со всем миром.
За проектом Otyken стоит недюжинная творческая и предпринимательская энергия красноярского краеведа, продюсера, бортника с двадцатилетним стажем Андрея Чернецова, он предпочитает представляться как Андрей Медонос. В СМИ его нередко представляют как злого продюсера, эдакого Карабаса-Барабаса, а о самой группе ходит множество легенд — например, что все участницы группы родом из глухих сибирских деревень и никому не говорят свои настоящие имена, представляясь псевдонимами.
В Otyken Медонос собрал представителей народов Западной Сибири: хакасов, чулымцев, селькупов, долган. Музыка группы сочетает этнические мотивы и инструменты сибирских народов с современной клубной музыкой, а единственный мужчина в группе, Ач, отвечает за горловое пение.
«Монокль» встретился с коллективом прямо перед их концертом в Москве и расспросил про все — про мед, про патриотизм, про православие и про музыку, конечно же.
— Андрей Анатольевич, вы всю жизнь занимались медом и сейчас продолжаете поставлять его в Японию и Китай. Как заинтересовались музыкой, причем с фольклорным уклоном?
Андрей Медонос: Я уже не молодой, а что посеешь в раннем возрасте, то и пожнешь. Я не был музыкантом, не занимался никаким продюсерством. Но жизнь молодая именно так откликнулась, я же вырос в Сибири, среди коренных народов, мне всегда было интересно, чем они живут. Взять нашу солистку Азян: я в молодые годы дружил с ее отцом, все мы знали друг друга. Родился бы я на Кавказе — занимался бы, наверное, дагестанской или чеченской музыкой. Но Бог так определил мое рождение.
— С точки зрения бизнеса мед и музыка — в чем отличается подход?
А. М.: Я двадцать лет работаю с медом на экспорт, ездил часто в ту же Японию, партнеры ко мне оттуда приезжают. А еще я по совместительству директор этнографического музея в Красноярске. Я видел, чем интересуются туристы, особенно зарубежные. Когда я им предлагал что-то славянское, балалайку русскую или еще что, то они, как правило, отвечали: это мы все уже видели в Москве, в Питере, это все очень хорошо, а в Сибирь мы приехали посмотреть что-то другое. Им были интересны местные музыкальные инструменты и как на них играют.
— Как вы решили, что это будет именно такая группа?
А. М.: Я с самого начала хотел сделать женскую группу, причем так: семь девочек — один мальчик. Это еще наши великие кинорежиссеры и продюсеры такую формулу вывели в фильме «А зори здесь тихие» — семь девушек и один офицер. То есть уже понимание у меня было, какое количество людей должно быть на сцене.
— Но это был проект не под нашу аудиторию?
А. М.: Да, первоначально я делал проект не под нашу аудиторию, но не потому, что я как-то пренебрегаю нашим слушателем: просто у нас была непопулярна эта музыка, вот и все. Поэтому стал делать сразу же проект с расчетом на заграницу. Московские музыканты мне часто говорили, что за Уралом не может быть никаких музыкальных шедевров. Но мне хотелось показать, что все-таки может быть в сибирских глубинках музыка, которая зайдет и будет везде в топах.
Вот, допустим, очень частое мнение я встречал среди музыкантов, у которых творчество не выстреливает, которые всю жизнь музыкой занимаются, но ничего не выходит. Спросишь: как вот ты до такого докатился, что твоя музыка никому не нужна? У всех будет один и тот же ответ: я делаю музыку для себя, а не для людей. Ну так зачем ты вообще куда-то выйти хочешь с концертами, в соцсети, если ты музыку для себя делаешь? Сиди тогда дома и играй сам себе.