Жизнь в зоне смерти
Британец Кентон Кул стал первым человеком, которому покорилась "Тройная корона" - восхождение на Эверест и соседние с ним Нупцзе и Лхоцзе в рамках одной экспедиции. Историю этого подвига, рассказанную самим героем, стоит прочитать каждому.
Эверест и соседние с ним горы обрамляют скрытую долину около одного километра в поперечнике и двух-трех километров в длину. Даже в часе пути от базового лагеря в ее существование трудно поверить. С левой стороны Долина молчания (она же Долина тишины, Западный Цирк или Западный Кар) ограничена Эверестом; сзади находится гора Лхоцзе (четвертая по высоте гора в мире), а справа – гора Нупцзе (девятнадцатая, впервые покорённая ровно 60 лет назад).
В 2008 году мне пришла идея за один поход покорить все три вершины (сделать так называемую "Тройную корону"), но осуществить это не по линиям хребтов, проходящих между ними, а подняться на каждую гору отдельно. Подъем на Нупцзе, затем спуск; подъем на Эверест - спуск; подъем на Лхоцзе - и снова вниз.
Базу можно было сделать как раз в Долине молчания. Оставалось найти финансирование. И вот тут возникли проблемы. Возможный спонсор пропал, когда на обсуждении проекта кто-то из совета директоров спросил: "А что будет, если он погибнет? Как это отразится на нас?" Неудивительно, что ни у кого не нашлось ответа на этот вопрос, поэтому предложение замяли. И на четыре года я законсервировал проект. Шанс представился в 2012-м, причем случайно: коммерческий клиент, заказавший восхождение на Эверест, в последний момент пропал, а так как я был уже в базовом лагере и у меня все было готово к экспедиции, я решил, что это шанс замахнуться на "Тройную корону".
- Лагерь: 5534 м
- Нупцзе: 7861 м
- Лхоцзе: 8516 м
- Эверест: 8848 м
Нупцзе
Мою решимость поддержал мой старый друг Генри Тодд. Когда я рассказал ему о своем плане, он улыбнулся: "Я думаю, это великолепная идея". Генри поделился информацией, что новозеландец Рассел Брайс в ближайшие дни поведет на Нупцзе коммерческую группу, и его шерпы уже крепят веревки на вершине. Это была прекрасная новость! С готовой страховкой я мог быстро подняться на Нупцзе (7861 м) и сохранить достаточно сил, чтобы покорить оставшиеся две вершины.
Я зашел к Рассу, чтобы спросить у него разрешение на использование веревок и уточнить его планы. "Да, мои ребята чинят веревки; они работают с ними сегодня и дойдут до вершины. Завтра мы поднимаемся в третий лагерь на Нупцзе, чтобы послезавтра взойти на нее, а потом снять веревки". Я был поражен: "Ты снимешь веревки?" - "Да, - ответил Расс. - Я слышал, что прямо сейчас люди покупают разрешения на восхождение на Нупцзе, чтобы сэкономить и использовать мои веревки. Да пошли они! Ты был единственным, кто был достаточно вежлив, чтобы подойти и спросить, можно ли их использовать". Он улыбнулся.
Я был очень рад, что у меня хватило ума спросить Расса, но теперь времени на восхождение оказалось совсем мало. Я вернулся в палатку, думая: "Господи, завтра я должен подняться отсюда до третьего лагеря на Нупцзе, чтобы еще через день идти на штурм". После периода относительного бездействия я вдруг оказался в шаге от старта экспедиции всей жизни.
Я проснулся в 5 утра. После быстрого завтрака взвалил на плечи рюкзак и поднялся по ледопаду до второго лагеря, где пообедал и уговорил услужливого повара помочь мне отнести снаряжение в третий лагерь на высоту 6800 метров.
Примерно к 4 часам мы добрались туда, где уже находилась команда Рассела.
Рядом с ними разбил палатку Алекс Тксикон из Каталонии - сильный альпинист, поднявшийся к тому моменту уже на восемь из четырнадцати восьмитысячников, и все - без кислорода. Я сразу сказал, что у меня нет жилья, и он пригласил меня разделить его палатку.
Мы договорились подниматься вместе.
В третьем лагере была по-настоящему веселая атмосфера, потому что помимо Алекса там были клиенты Рассела, которых я довольно хорошо узнал во время пребывания в базовом лагере, когда проходил акклиматизацию. Мы провели отличный вечер всей группой.
Будильник сработал около полуночи, и я приступил к трудоемкой работе по растапливанию снега для получения воды и подготовке всех фляг, что обычно занимает около часа. Наконец мы с Алексом включили налобные фонарики и вышли в темную, холодную ночь.
Мы отлично стартовали и очень быстро оторвались от остальных. Солнце взошло около 04:30; это был прекрасный день.
Крепильщики сделали превосходную линию, так что подъем шел легко, что меня даже немного огорчило, так как было похоже на обман, но если бы путь на Нупцзе был тяжелым, мне могло не хватить сил на следующие два подъема. Эти мысли крутились в моей голове, пока вдруг веревка не закончилась.
Когда шерпы перестают крепить веревку, обычно они оставляют моток с запасом и оборудование для тех, кто будет завершать подъем, но тут все было не так. У них явно просто закончилась веревка. Скорее всего, они думали, что команда Расса, поднимающаяся наверх, принесет с собой еще; и, возможно, так оно и было, но мы их опередили. И это было большой проблемой.
Мы намеренно облегчили свои рюкзаки, потому что нам сказали, что линия идет до самой вершины. У нас было только по одному ледорубу, и все. Пришлось импровизировать. Алекс спустился примерно на 30 или 40 метров и отрезал несколько веревок от закрепленных линий, а я нашел старый, искореженный снежный кол, который мы могли бы использовать в качестве подстраховки. Мы договорились, что будем подниматься в альпийском стиле, связавшись веревками. Первым шел я.
С вершины хребта открывался потрясающий вид на южный склон Нупцзе - один из самых больших отвесных склонов в мире. Я чувствовал себя очень уязвимым. Алекс достал отрезанную веревку, чтобы подстраховать меня, если я сорвусь, и отдал мне свой ледоруб, чтобы у меня их было два. Я отправился в путь.
Гребень вершины довольно извилистый и местами довольно крутой, он то поднимается, то опускается. Было уже около полудня, поэтому снег размягчился. Это очень смущало, так как подъем по крутому склону и мягкому снегу не дает чувства безопасности. У меня не было никакой защиты на случай падения, кроме Алекса на другом конце веревки. И тут эта чертова веревка снова закончилась.
Вершина была очень близко, метрах в сорока, и после нескольких мучительных минут я сделал то, что любому, кто занимался альпинизмом, покажется самым безумным поступком, который только можно совершить: я отвязал себя и продолжил путь без страховки.
Чтобы добраться до вершины, нужно сделать большой траверс, поэтому я шел боком, пробивая снег и оставляя причудливый след на девственно белой поверхности, как будто по ней пробирался краб. Я прекрасно понимал, что падение отсюда будет фатальным. 3000 метров по прямой. 3десь не было права на ошибку; один промах, и все будет кончено. Мне стало страшно – очень-очень страшно.
Мне казалось, что прошла целая вечность. Снег теперь был очень глубоким и мягким, и я старался не поскользнуться. Внезапно мне стало не по себе. Впервые в жизни на горе я боролся с сомнениями. Я подумал о своей дочери. Она, словно ангел, сидела. у меня на плече и уговаривала: "Не делай этого, папа". На другом плече сидел дьявол (вероятно, мое эго) и искушал меня: "Смотри, ты так близко, просто сделай это!" Это был первый раз, когда я испытал настолько реальное ощущение раздвоения сознания.
В конце концов дьявол оказался сильнее, и я решил, что раз уж зашел так далеко, то должен завершить свой путь. Я пополз без страховки все выше и, когда наконец плюхнулся животом на вершину и коснулся ее носом, то решил, что этого достаточно. Я достиг пика, увидел его, прикоснулся к нему. А еще по пути я увидел Эверест, прекрасный огромный Эверест – мою следующую цель для "Тройной короны".