Цельнометаллическая оболочка
Всего несколько вещей определяют те декорации, в которых проходит наша жизнь, — это одежда, архитектура, мебель и автомобили. Men’s Health встретился с автором Bugatti Chiron и Lamborghini Huracán, а сегодня шеф-дизайнером шведского производителя мегакаров Koenigsegg Сашей Селипановым и узнал, что движет тем, кто задает правила в мире автомобильной моды.
MH Вы родились в Грузии, учились в России, получали высшее образование в США, работали над итальянскими и французскими суперкарами, создавали будущее корейских автомобилей (Саша был шеф-дизайнером перспективных разработок Genesis), а теперь отвечаете за стиль в шведской компании. Что было отправной точкой такого впечатляющего пути? Какая машина настолько влюбила вас в автодизайн?
Изначально это была даже не машина, а самолет. В раннем детстве мне очень нравились истребители — Миг-29, Су-27 и особенно Су-37 с обратной стреловидностью крыла. Это увлечение закончилось, когда я увидел военную технику в действии в Грузии в начале 90-х. Тогда у меня пропало желание участвовать в любых проектах, связанных с военкой, и я переключил внимание на гоночные болиды. На самом деле, между истребителями и машинами “Формулы-1” не такая уж большая разница.
MH Помните, какой именно болид произвел на вас тогда самое сильное впечатление?
Это был Ferrari 126C3 — в нем очень много авиационного. Сидя за последней партой в школе, я рисовал его, Ferrari F40, Bugatti EB110, болиды Benetton — как раз был первый сезон Михаэля Шумахера за эту команду. Меня всегда привлекали бескомпромиссные вещи, когда есть какая-то одна определенная функция, и все делается ради нее. Это может быть не только скорость, но и, скажем, проходимость, как у Land Rover Defender. Мне не нравятся усредненные машины, в которых всего по чуть-чуть. Спортивные автомобили просто заворожили меня тем, что все в них на пределе. Я вдохновлялся и вдохновляюсь вещами, которые сделаны на максимум. Кстати, это же касается и музыки — я всегда любил тяжелую музыку.
MH Но слушать тяжелую музыку и рисовать машины в школе любили многие. Что позволило вам из-за последней парты в московском Беляеве пересесть в кресло шеф-дизайнера компании с мировым именем?
Во многом это заслуга родителей. У них всегда была просто непоколебимая вера в то, что нам с братом не нужно мешать идти к мечте (брат Саши — композитор Дмитрий Селипанов, в прошлом году получил «Золотого орла» за саундтрек к фильму “Лед”. — Прим. МН). Никогда не было разговора о том, что нужно выбрать какую-то востребованную профессию — менеджера, юриста, финансиста и так далее. Разговоры шли только о том, как нам реализовать свой талант, свои амбиции, добиться исполнения мечты. Это выражалось во всем. В 90-е годы, когда родители зарабатывали немного, единственное, в чем они не шли на компромиссы и экономию, это наше образование, на которое откладывали. Когда же стало понятно, что я очень увлечен автодизайном, мама сама написала письмо в Ferrari с просьбой посоветовать, куда лучше поступить ребенку, который целыми днями рисует их машины, и в ответ получила список учебных заведений, из которых мы выбрали ArtCenter College of Design в Пасадене. Так что огромное спасибо маме и папе. Главное — поддерживать детей и никаким образом не пытаться переломить их устремления, заменив их на что-то более понятное себе или окружающим. У меня две дочери, надеюсь, я тоже смогу помочь им осуществить мечты.
MH Сложно было поначалу в новой стране одному?