Кровь, пот и слезы
Одна из ярчайших звезд в истории ансамбля имени Игоря Моисеева — заслуженный артист РФ Рамиль Мехдиев — прожил на сцене целую жизнь. О том, как складывались для него эти 16 лет и как он открыл для себя новую страницу — в его монологе.
Я с детства сильно заикался, из-за чего в школе мне и очки и разбивали, и даже таблетки в стакан подсыпали (к счастью, я вовремя заметил). В общем, в искусство я попал, потому что родители хотели найти мне путь, где я бы говорил не языком, а телом.
Я ходил на скрипку, фортепиано и даже на большой теннис, но к 12 годам всё постепенно отсеялось, и остался только танец. Не могу сказать, что я мечтал о том, чтобы стать танцором, — просто куда бы меня ни отдали родители, я был готов этим заниматься.
В 6 лет я пошел в обычный детский танцевальный кружок, где была масса девочек и очень мало мальчиков. Но, видимо, выделялся я не только из-за этого. Уже когда мне было 7 лет, родителям сказали, что этот парень должен попасть в ансамбль Моисеева. И хотя тогда эти слова никто всерьез не воспринял, так оно в итоге и вышло.
Вообще-то, сначала я попробовал поступить в училище Большого театра, но там мне отказали как раз из-за того же заикания, а еще из-за плохого зрения.
Чтобы такое не повторилось, перед просмотром в школу-студию при ансамбле Моисеева мы с мамой натренировали дежурные фразы, которые я научился произносить без запинок: “Здравствуйте, меня зовут Рамиль”, “Да”, “Нет”, “До свидания”. Ими я и ограничился, что помогло мне и в танце выступить лучше.
По природе я очень общительный, а тут, так как говорить мне запретили, я выплеснул всю свою энергию и эмоции в танце, и меня без лишних вопросов взяли. Но это было только начало.
Меня часто спрашивали и спрашивают, как попасть в школу при ансамбле, и я всегда отвечаю: попасть легко, сложно там удержаться. По строгости это настоящая армия, думаю, даже суровее, но я благодарен своим педагогам, которые меня не щадили и ругали, потому что без этого никак.