Коллекция. Караван историйКультура
Зураб Церетели: «Всегда надо больше отдавать, чем получать»
«Критика — это реклама. Я это всегда говорю. Вспоминаю, как когда-то познакомился с великим Сальвадором Дали и его уникальной супругой Галой. Вдруг художник встал и начал изображать странные фигуры, делать необычные движения. Через секунду я увидел напротив фотографа, который узнал Дали и активно его снимал. А Дали затем смеялся, говорил: «Увидишь потом, что обо мне напишут. Это реклама».
— Зураб Константинович, глядя на ваши колоритные картины, в голову приходит такой необычный поэтический образ: краски на полотнах, которых касается ваша талантливая кисть... целуются!
— Такого мне еще никто не говорил! (Смеется.) Но если ты так видишь — спасибо! Действительно, краски должны полюбить друг друга на холсте, тогда получится цельная работа. Любовь вообще самое главное в нашей жизни. Я верующий человек, с детства бабушка читала мне Библию, когда это еще было запрещено. Она уводила меня гулять в лес и там рассказывала разные истории. Позже я понял, что это и были библейские сюжеты. Она повесила мне крест на шею. И с тех пор крест я не снимаю. Каждая моя работа — о любви к миру, к людям, к жизни.
Надо изучить мозги художника! Тогда что-то будет понятно. Хотя иногда самому сложно объяснить, почему делаешь так или иначе. А образ рождается по-разному: иногда увидел что-то интересное и держишь это в голове, чтобы скорее перенести на холст или на бумагу, в скульптуру. Иногда что-то само вдруг приходит в голову, иногда во сне. Бывает, в процессе работы рождается целая серия образов. Вижу интересный цветок в необычном горшке, растущее в парке дерево — смотришь, прямо готовая скульптура, так необычно собирается все в композицию. Или видишь человека необычной внешности, портрет которого хочется сразу написать.
Мы все разные и по-разному живем. По-разному одеваемся, по-разному мыслим. В течение дня меняется давление, день сменяет утро и так далее, поэтому, каждый раз беря в руки кисть, ощущаешь и видишь мир вокруг по-разному. Вот это все перенести на холст — и есть искусство, индивидуальное отношение. Поймать первое впечатление от увиденного предмета или модели и перенести в пространство изобразительного искусства, важнейший фактор. Так учили нас педагоги.
— У вас есть любимая краска?
— Вся палитра для меня — драгоценный дар. Я люблю все краски, все цвета, что существуют в природе. Бог подарил нам цветной мир, как его можно не любить! И черный, и белый, и зеленый, и синий, и желтый, и красный! С каждым из них так интересно играть, создавая всякий раз нечто новое. Обращал внимание, как все в природе выглядит гармонично: цвета у растений, раскрас животных, птиц, бабочек? Палитра уникальная!
Природа для культуры Грузии имеет особое значение. С любви к природе и началось мое увлечение в детстве рисованием, позже живописью. Я не выделяю любимое время года или время суток. Конечно, я родился в Грузии, где много солнца. Поэтому в холодное время года мне всегда немного не хватает солнца. Но у меня свой способ поднять настроение, зарядиться энергией. В осеннее и зимнее время я больше пишу подсолнухи. Они для меня символизируют энергию солнца и радости. Наверное, потому у меня так много подсолнухов в живописи.
В детстве я много времени проводил у бабушки в Западной Грузии, в деревне близ Кутаиси, расположенной в красивейшем регионе страны — Имеретии. Природа там уникальнейшая — леса, горы, реки, пещеры, водопады, все возможные цвета и оттенки, настоящее богатство красок, поскольку субтропики в Имеретии соседствуют с альпийскими лугами. Как во все это можно не влюбиться! А какие там уникальные подсолнухи, они всегда стоят перед моими глазами, я их рисую всю жизнь. Ведь все, что окружает нас, — создано великим Творцом. Земля, по которой мы ходим, воздух, которым мы дышим, природа, которой мы восхищаемся, — все это сотворил Бог.
Я давно мечтаю сделать музей, в котором будет отображена вся библейская история. Сохранить это для новых поколений — важнейший фактор. После Тбилисской академии художеств я работал в Институте истории, археологии и этнографии Академии наук Грузии. Георгий Читая, Вера Бардавелидзе, Джульетта Рухадзе — все они внесли огромный вклад в дело сохранения и изучения православных святынь Грузии. Я ездил в многочисленные экспедиции, объездил фактически всю Грузию. И благодаря этому во времена, когда церковное искусство было под запретом, открыл его для себя. Позже, и в работе по воссозданию храма Христа Спасителя в Москве, и Саввы Сербского в Белграде, и монумента «Летопись Грузии», этот опыт мне очень помог. Более того, это вдохновило меня на собственную серию работ в скульптуре и графике на библейские темы.
А вот за карандаши в далеком детстве, наверное, в возрасте четырех-пяти лет я взялся не сам по себе. Мне их дал мой дядя, известный художник Георгий Нижарадзе.
Именно благодаря дяде я начал рисовать все, что видел вокруг себя, — солнце, цветы, траву, деревья, животных... Он научил меня понимать природу, видеть красоту, чувствовать свет и тень. Мы ходили с ним на природу, на пленэр, шли гулять в зоопарк и там рисовали. Он видел, что мне это очень нравится, и поддерживал меня. У дяди в мастерской собирались выдающиеся художники — Давид Какабадзе, Ладо Гудиашвили, Серго Кобуладзе. Много говорили об искусстве. Мне не все было понятно тогда, но очень интересно было наблюдать, слушать их мудрые слова. В такой атмосфере я рос. Дядя был высокий, интересный мужчина. Когда мы с ним шли по улице, женщины поворачивали голову. А тогда в Грузии все было строже, это считалось неприличным. Но его обаянию невозможно было сопротивляться.
Я думал: «Стану художником — буду таким же красивым, как дядя». Художником стать получилось. Красавцем как он — нет. (Смеется.) Дядя фактически открыл для меня профессию художника. Тогда это не считалось престижным, скорее несерьезным делом, для мужчины — тем более. Отец был сильно против. Сердился на меня. Но мама была уникальной женщиной — мудрой, тонкой. Ее поддержка помогла мне утвердиться в своем выборе. Отец долго с недоверием относился к профессии художника. Позже, когда мои работы уже были известны и в СССР, и за рубежом, отец очень мной гордился. В его комнате были вырезки из газет, где писали о моих проектах.
На родителях большая ответственность за детей и их выбор. Здесь много тонкостей. Чем дольше я живу, тем сильнее понимаю, как много в нашей жизни зависит от родителей, дедушек, бабушек, близких родственников. Они закладывают в нас основы, тот самый фундамент, на котором каждый из нас со временем строит свою жизнь.
Не люблю критиковать, но сегодня снова сложно тем, кто выбирает профессию художника. Некоторые родители очень портят детей. Я часто провожу у себя в галерее на Пречистенке и в своем доме в Переделкино мастер-классы для детей. Большинство всегда — девочки. Понятно, что родителей беспокоит будущее детей-мальчиков, которые должны выбрать профессию. Но если у ребенка талант, его нужно поддержать. Ведь потом, если человек занимается нелюбимым делом, хоть и деньги заработает, но не будет счастливым.
Вообще, всем детям надо как можно раньше давать цветные карандаши. Изобразительное искусство очень важно для развития. Неважно, будет ребенок художником или нет. Это не просто трата времени. Это очень серьезный вклад в его образование, это воспитывает человека, личность. Творческий подход важен в любой профессии. Я очень рад, что и свою дочь Елену, которая стала искусствоведом, художницей, и внука Василия я воспитал именно так. Василий, которому сейчас 45 лет, продолжит то, что уже не успею я. У него блестящее образование, он руководит Московским музеем современного искусства, который я создал. Василий — художник, вице-президент Российской академии художеств. И другой внук Зураб и внучка Виктория — все занимаются искусством. Меня это очень радует.