Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Ольга Виниченко. Приходите завтра
Благо в темноте никто не видел моих слез. Плакала от страха перед будущим. Я только прилетела в Москву с двумя неподъемными чемоданами...
-Итак, я в Москве. А что делать дальше? Где тут снимают кино? На киностудии «Мосфильм», разумеется! Нашла через Интернет номер актерского отдела, позвонила:
— Здравствуйте. Как можно встать на учет в актерскую базу?
Вежливый женский голос ответил:
— А вы приезжайте, привозите свои распечатанные фотографии.
Ну конечно, я распечатала целую пачку, на обратной стороне каждой надписала свои имя-фамилию, сведения о высшем актерском образовании и номер телефона. Также с собой были диски с эпизодами, в которых успела насниматься, их я тоже взяла на киностудию. Ехала в метро уже в приподнятом настроении. Все получится!
Я по натуре оптимист и верю в хорошее, хотя накануне вечером испытала минуту слабости — шла по улице в районе метро «Чистые пруды» и рыдала. Благо в темноте никто не видел моих слез. Плакала от страха перед будущим. Я только прилетела в Москву с двумя неподъемными чемоданами, заселилась в хостел на три дня. За это время надо найти квартиру хотя бы на месяц, накопленных денег должно хватить. Одновременно предстояло искать работу в кино — но как и где? У меня нет ни единого знакомого в столице, я поехала наобум. Но обратной дороги не было...
Я родилась и выросла в совсем небольшом украинском городе — Кривом Роге. Фамилия Винниченко исторически пишется с двумя «н», но в метриках дедушки по папиной линии ошиблась паспортистка — записала с одной, так и осталось.
Мама Елена Викторовна читала мне стихи вслух с самого моего детства. Года в три, попав в больницу с воспалением легких и едва пойдя на поправку, я вставала на стульчик в палате и шпарила стихи наизусть. Соседка с раздражением выговаривала моей маме: «Вы можете закрыть своей девочке рот?! И так жизнь тяжелая, а тут еще она со своими стихами!»
Жили и правда сложно — шли девяностые годы. Некоторые взрослые, не видя выхода, в отчаянии хватались за стакан — спивались. Или снаркоманивались. У нас в районе, а это рабочая окраина, было три точки, где барыжили наркотиками, об этом знали даже дети. Так что я насмотрелась и на наркоманов, в подсознании отложилось, как они себя ведут. Идет, например, молодой мужчина, выглядит приличным, в джинсах и белой рубашке. Вдруг глаза его становятся стеклянными — останавливается прямо посреди дороги, хватается за полы рубашки, начинает их скручивать и потихонечку приседать. Такие у меня детские воспоминания. Потому в «Милиционере с Рублевки» Гудкова и получилась — в родном городе я видела немало похожих персонажей.
Мама моя работала медсестрой. Подрабатывала еще и в общественной организации — с единомышленниками пыталась всеми способами выступать за здоровое общество. Например в школах демонстрировала детям и подросткам антинаркотические ролики и документальные фильмы. Мне она показывала их много раз — с посылом, чтобы я даже не рисковала пробовать эту гадость. На экране наркоманов-детей ломало и корчило — зрелище было настолько впечатляющим, что в сознание мое впечаталось накрепко. Наркотики не пробовала, не употребляю алкоголь, ни разу в жизни не курила ни за компанию, ни в силу профессиональной необходимости. В сериале «Закон каменных джунглей 2», к примеру, моя героиня по сценарию представала курящей. Я объяснила режиссеру перед съемками, что не курю и это принципиальная позиция. Мне пошли навстречу, дали специальную электронную сигарету без смол на пару?, и я «дымила» паром.
Мне исполнилось лет пять, когда моя тетя, мамина двоюродная сестра, вышла замуж. Тогда только появились первые любительские видеокамеры, наняли оператора, и он снимал свадьбу. Прекрасно помню, как лезла в кадр и возмущалась совсем не по-детски: «Почему вы снимаете жениха и невесту, а не меня? Я ведь такая артистичная и знаю много стихов, вот послушайте!» Доставучая была, прямо ужас! Оператор от меня бегал.
Дочь знакомых моих родителей поступила в театральный в Киеве. Я, услышав об этом, заявила, что вырасту и тоже поступлю, буду сниматься в кино! Поступлю — и точка, иначе быть не может. Мечта казалась несбыточной: где кинематограф, а где наш маленький город. К тому же ведь артистки красивые, а я росла пацанкой. С первого класса дралась с мальчишками, позже гоняла на мопеде, занималась в баскетбольной секции, выбивая себе пальцы на тренировках. Была история, как пальцем в гипсе вмазала в глаз достававшему меня школьному хулигану, он в ответ накостылял мне по шее. В травмпункте шею мою облачили в специальный фиксирующий воротник. Так и ходили: я в гипсе на пальцах и в воротнике, а хулиган — с огромным бланшем под глазом. Зато квиты!
Благодаря баскетболу рано вытянулась — была почти на голову выше всех в классе. Меня дразнили «шваброй» — высокая, худая, руки длинные. За мной не ухаживали мальчики. Уважали, некоторые даже побаивались — это да. Но популярностью у противоположного пола в те годы я совсем не пользовалась.
Другие девочки, куда более миниатюрные, носили модные топы и джинсы на бедрах, юбки мини, а меня мама заставляла надевать шерстяные колготы и поверх еще гамаши с начесом, чтобы потеплее. Я слушалась, ведь мама плохого не посоветует. Она была самой лучшей моей подругой и единственным человеком, который абсолютно верил в меня, стопроцентно, ни на секунду не сомневаясь, что всего добьюсь.
Мама настояла, чтобы я окончила музыкальную школу, я так и сделала — по классу академического вокала. Она же оплачивала репетиторов. Кстати, втайне от папы Эдуарда Игоревича. Не то чтобы он в меня не верил. Папа электросварщик, работяга с определенным менталитетом. Считал, что есть школа и этого достаточно, а репетиторы — удовольствие для бездельников. Кроме того, и денег в нашей семье из трех человек хватало впритык на еду, а на новую одежду приходилось копить по несколько месяцев, так что мама брала дополнительные подработки и на эти копеечки наняла мне репетитора по истории — потому что предмет сложный, попробуй запомни имена и фамилии великих личностей, хронологию событий и дат, а история была необходимым предметом для поступления в театральный. Мама даже не запрещала мне писать исторические даты и фамилии на обоях в моей комнате, так что на стенах очень быстро не осталось свободного места. Папе все это не очень нравилось: мол, испортили ремонт, но мы с мамой выступали в большинстве и ему пришлось смириться.
В десятом классе в моей судьбе появился Василий Петрович Короленко — режиссер-постановщик криворожского театра. Знакомство вышло забавным. Три параллельных класса из нашей и других школ в полном составе повели в театр смотреть спектакль по украинской классике. Это произведение как раз проходили по школьной программе. Мы заняли три первых ряда, однако высокое искусство подросткам не очень заходило. Переговаривались о своем, кто-то вообще достал из сумки батон, намазал его майонезом и принялся жевать, со смаком чавкая на весь зал, кое-кто хрустел чипсами. Из-за кулис несколько раз выходил взрослый мужчина, останавливал спектакль, пытался взывать и урезонивать: «Ребята, пожалуйста, успокойтесь! Это же вам нужно по учебной программе посмотреть спектакль, а не мне!»
В антракте ноги сами понесли меня за кулисы. Разыскала этого человека, рассудив, что, видимо, он тут главный. Это и был Василий Петрович. Сказала, что лично мне спектакль очень понравился. Он без эмоций сказал спасибо — очевидно устал от сегодняшних выкрутасов неблагодарной подростковой аудитории. Я ему призналась, что мечтаю поступить в театральный. Попросила: «Не могли бы вы со мной немного позаниматься профессией?» Он пожал плечами, продиктовал номер своего служебного телефона.
И я принялась звонить. Представьте себе — режиссеру-постановщику театра, большому в местных масштабах человеку, названивает незнакомая долговязая школьница-баскетболистка и требует позаниматься с ней актерской профессией! Абсурд, да? Вот и Василий Петрович каждый раз говорил, что ему сейчас совершенно не до меня, некогда, позвоните в другой раз. Возможно надеялся, что перегорю и отстану.
Но я не отставала, звонила снова и снова. Наконец он сдался: «Ну ладно, приходите завтра днем». Назавтра я таки сумела уговорить его быть моим репетитором. Василий Петрович и научил по-актерски правильно преподносить себя и текст, полностью подготовил мне программу, без его помощи не уверена, что поступила бы. Еще требовался танец. Но если у меня с баскетболом все было хорошо, то с более изящными искусствами как-то на тот момент не сложилось. К счастью, жена Василия Петровича, как оказалось, ставила танцы при театре, а также преподавала в детской школе балета. Чтобы я не механически все заучила, а обрела пластику движения, Нина Васильевна велела походить на общие занятия. И я, дылда, стояла у станка с ее шести-семилетними ученицами, а специально для поступления Нина Васильевна разучила со мной танец с тросточкой.
Однако все наши усилия грозили пойти прахом из-за ЕГЭ. Я набрала высокие баллы по литературе и языку — а вот на истории разволновалась и сдала ее несколько хуже. Притом что именно в этот предмет было вложено больше всего усилий. Рыдала навзрыд — на глазах разбивалась мечта! Если бы я не поступила на бюджет из-за отсутствия достаточного количества баллов, пиши пропало. Оплачивать учебу моя семья не смогла бы, не было у нас таких денег.
Однако благодаря занятиям у Василия Петровича и Нины Васильевны я хорошо показалась именно на творческом конкурсе в Киеве, в театральном институте имени Карпенко-Карого. Увидев свою фамилию в списке поступивших, снова ревела — теперь от счастья. Обрадовала маму по телефону. Она тут же бросилась обзванивать всю нашу родню, рассказывала, какая доченька молодец. Это было подтверждением, что репетиторов оплачивали не зря.