Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Надежда Микулич. Молодость моя, "Верасы"
Когда Тиханович расстался со своей музой из варьете, я решилась признаться, что он мне нравится. Саша обрадовался, говорит: "Значит, будем встречаться, а на гастролях в одном номере жить".
-Два белорусских песенных коллектива в семидесятые, что называется, «гремели» — «Песняры» и «Верасы». Во втором блистали вы.
— «Верасы», кстати, создали как бы в противовес «Песнярам». Последний был сугубо мужским. Они работали при Минской государственной филармонии, исполняя песни советских композиторов, а также белорусские народные в современных аранжировках. «Песняры» очень нравились публике! Руководил коллективом Владимир Мулявин, или, как называли его близкие, Муля. В 1971-м «Песняры» выступали на Международном фестивале песни в Сопоте. Высочайший уровень. Вообще, в семидесятые музыкальное творчество всячески поощрялось и поддерживалось государством. Чудесное было время. Молодость моя!
Создать аналогичную «Песнярам», но девичью группу предложила студентка Минской консерватории Таисия Тлехуч. Ее поддержала Ядя Поплавская, тоже студентка. За помощью обратились к Ядиному отцу Константину Иосифовичу — заслуженному деятелю искусств, дирижеру и одному из основателей Белорусского государственного академического народного хора.
Тогда, в 1971-м, я оканчивала музыкально-педагогическое училище в белорусском Гродно. Играла на аккордеоне и гитаре, в которую буквально влюбилась в юности и обожаю до сих пор. Удивительный инструмент — всего шесть струн, а какие мелодии воспроизводит! Научилась на шестиструнке, освоила и бас-гитару, и барабаны. Мужчина баянист или гитарист во все времена считался «первым парнем на деревне», а представляете, если на гитаре виртуозно играет девушка? Я была очень популярна в своем городе в молодежной, как сейчас бы сказали, тусовке.
Мы создали свой ансамбль при Дворце культуры текстильщиков, играли на городских праздниках, на танцах. Сначала были без названия, а потом придумали — «Чаровницы».
Однажды в Гродно приезжает с концертом заслуженный артист БССР Эдуард Мицуль, «Верасы» работали при Мицуле — аккомпанировали ему, подпевали, а также исполняли сольно несколько песен. Работали Ядя, Таисия Тлехуч и еще две девочки.
После концерта «Верасы» пришли к нам во Дворец культуры текстильщиков. Они присматривали солистку в свой коллектив, так как одна из девочек уходила. Им предложили посмотреть меня. Я играла на бас-гитаре, шестиструнной еще и пела. Три в одном! И «Верасы» направили делегацию ко мне домой. Пришли Ядя Поплавская, Люцина Шеметкова и ведущий концерта Вениамин Тунис — солидный взрослый мужчина. Но я оканчивала третий курс гродненского музыкально-педагогического, впереди предстоял четвертый. Родители мои сказали: пока не окончу училище, никуда меня не отпустят. Весь следующий год жила как на иголках — боялась, что «Верасы» найдут мне замену. Но они меня ждали.
И вот я наконец в Минске — встретила меня Таисия Тлехуч. Остальные участники «Верасов» находились на гастролях на Сахалине. Меня, никуда дальше родного Гродно не выезжавшей, это известие обрадовало: значит, я тоже буду скоро с ними ездить и посмотрю мир!
Мы репетировали, потом поехали с концертами. Со временем коллектив «Верасов» стал смешанным — девушки и парни. До десяти-двенадцати человек на сцене. Состав менялся, артисты приходили и уходили.
Сашу Тихановича помню солдатиком в военной форме, он в армии служил — прибегал подыгрывать на репетициях. Премиленький мальчик с пухленькими губами и озорными глазами. У него девушка была — из варьере, иногда ждала его после репетиций. У меня даже сохранилось совместное фото — я за барабанной установкой сижу, рядом Саша с гитарой... Уже с усами, между прочим. Его девушка снялась с гитарой, а внизу сидит задумчивая Ядя. С Сашей у них еще не было отношений. Когда Тиханович расстался со своей музой из варьете, я решилась признаться, что он мне нравится. Саша обрадовался, говорит: «Значит, будем встречаться, а на гастролях в одном номере жить».
Я немного растерялась: хотя и бойкая хохотушка, но скромница. Потом мы долго целовались под лестницей Минской филармонии.
У нас с Сашей было много общего: и я на бас-гитаре играю — и он. Я веселая, шухарная, всю жизнь с юмором живу — и Тиханович: как начнет что-нибудь рассказывать, все вокруг лежат от смеха. Море анекдотов знал! Я тоже. Бывало, он первую часть анекдота рассказывает, а я подхватываю и продолжаю. На любом банкете только наши голоса и смех слышны — мой и Сашкин. А что, бывало, устраивали на сцене!
Как-то пришел новый солист Володя Сиренко. Красивый веселый парень. Мы с ним сговорились подшутить над Тихановичем. Володька напялил на себя мое платье, я сделала начес у него на голове и грудь из ваты. И вот идет концерт. Саша пел: «Мы вам честно сказать хотим — на девчонок больше не глядим...»* — и посреди песни через весь зал с букетом цветов к сцене идет «дама». Высоченного роста. В платье, еле прикрывающем пятую точку, из которой растут волосатые ноги, завершающиеся ботинками сорок пятого размера. Зрелище настолько комичное, что я со своей гитарой села на корточки — хохочу и не могу успокоиться.
* Слова М. Ножкина
Тиханович замер. Не узнал Володьку, подумал, что реально поклонница, но странная. Сиренко подходит, вручает Сашке букет, берет его за уши и целует. Уже на ближнем расстоянии Тиханович его, конечно, признал, смеялся так, что не мог довести до конца песню. Зрители в зале тоже надорвали животы от смеха, пока Володька, так же через весь зал виляющей походкой путаны со своими волосатыми ногами плыл от сцены. Мы все несколько дней потом смеялись, вспоминая это.
В другой раз Сиренко уже по собственной инициативе купил в буфете два вареных куриных яйца. На концерте сел в первом ряду и положил яйца... себе между ног. Вот такие были хулиганистые! Сидит серьезный. Тиханович, выйдя на сцену с первой песней, увидел Володю с яйцами и, давясь от смеха, убежал за кулисы. Сиренко убрал яйца, только после этого концерт начался.
Особенно озорничали и безобразничали мы на «зеленых концертах» — это последний концерт большого тура. Шарик надуешь, прицепишь сзади музыканту — он выскакивает на сцену, а за ним шарик болтается. В зале сразу хохот, а музыкант в недоумении, почему над ним смеются.
При своем потрясающем юморе Саша был холеричным и взрывным. Ревностно и серьезно относился к профессии. Я на репетиции, помню, не ту ноту взяла на бас-гитаре — он давай на меня орать. Из-за одной-единственной ноты скандал, крик. Проорался, а следом нам предстояло исполнять дуэтом песню о любви. Смотрим друг на друга — и куда только делась обида! Когда о любви поешь, совсем другое настроение: плыву и таю.
Когда у «Верасов» появлялась новая песня, Саша каждый раз хотел быть солистом. Если худрук вдруг отдавал предпочтение другому вокалисту, Тихановичу это не нравилось, он мог пойти и на открытый конфликт. Часто добивался своего и песни доставались ему, а не, например, Лене Кошелеву — еще одному замечательному солисту «Верасов» и действительно гениальному вокалисту. Как Леня пел «Молодость моя, Белоруссия...» Пахмутовой и Добронравова! До мурашек!
Мы распевались всюду, буквально каждую свободную минуту. В гостиницах, в поездах... И так уже спелись, до такой степени чисто! Michelle — известную песню The Beatles — а капелла на восемь голосов! Красотища! У Яди абсолютный слух, она не позволяла ни на йоту сфальшивить. С характером сильным и волевым. Могла даже швырнуть чем под руку попадет. Зато эта крошка в коллективе дисциплину держала. Если что не по ней — такой разнос устроит, всем отвесит. «Выстроит» всех, «разнесет» — и снова в коллективе мир да лад.
Как в родном Гродно, так теперь во всей республике у меня появилась куча воздыхателей. Однажды приходит с почты уведомление о посылке из Бреста. Думаю: странно, у меня никого из знакомых там нет. Пошла получать. Открываю — а внутри три фигурки из дерева вырезаны: я, Ядя и Люся. Очень четко угаданы характеры — озорная я, изящная Люся и кокеточка Ядя. Удивительное творение рук! Сделала снимок на память. С того дня стала регулярно получать письма из Бреста на адрес: «Минская филармония, ансамбль «Верасы», Микулич Надежде». Начиналось каждое послание одинаково тепло: «Добрый милый мой человек — Надежда...» На протяжении восьми лет человек писал!
В другой раз какой-то парень на очередном нашем концерте сидел с другом в первом ряду — с меня глаз не сводил! После концерта пришел за кулисы, спросил, где у нас состоится следующее выступление. Мы работали по заводам и по деревенским Домам культуры, которые располагались друг от друга на расстоянии двух-трех десятков километров. На другой концерт он тоже пришел и сидел в зале в первом ряду. После разыскал меня за кулисами и, смущаясь, протянул шоколадку. Спросил, в какой гостинице мы остановились: «Можно мы с другом придем?»
Они приехали на мотоцикле. Я еще выбирала, кто мне больше симпатичен — он сам, Сережей его звали, или друг? Поболтали в холле. Был поздний вечер, и я предложила без всякой задней мысли: «Оставайтесь, у нас как раз две кровати, я с Ядей лягу, а вы вдвоем». Почему-то администраторов, которые выгнали бы гостей, в гостинице не оказалось. И они остались. Просыпаюсь ночью — сидят вдвоем и смотрят на меня.
— Вы хоть поспите! — говорю.
— Потом... — отвечают оба. И опять смотрят.
Сейчас думаю: какой же была дурой! А вдруг бы маньяками оказались, могли покалечить не только меня, но и Ядю?! Впрочем, в советское время мы о маньяках не слышали, привыкли всем доверять и со всеми дружить.
Однажды в коллектив пришел мальчик. Красивый, в белом плаще, аккуратненький, чистенький. Мы репетировали. Наш худрук представил новенького: «Борис Белый, рабочий сцены».
Я удивилась: рабочие сцены выглядят иначе, точно не щеголяют в белоснежных плащах. Еще и фамилия прямо ангельская!
Людка Исупова рядом руки потирает:
— Какой мальчик — мой будет!
Я говорю:
— Почему это сразу твой — мне он тоже понравился!
и не могу налюбоваться: «Самая красивая на свете, долгожданная...»
Да, понравился. Потому что Саша Тиханович в какой-то момент вдруг начал юлить: «Надь, у меня есть брат-близнец. Давай познакомлю?» Никакого близнеца у него, конечно же, не имелось. Просто прикидывал, как наиболее безболезненно дать мне отставку. Наконец честно признался:
— Я... в Ядю влюбился.
Говорю ему:
— Ну, счастья вам! А мне очень нравится наш новый рабочий сцены Боря!
Саша стал встречаться с Ядей, а я с Борисом. Поплавская девочка миниатюрная, ела как птичка. На гастролях Сашу угощала сметаночкой, творожочком. Я сама и покушать люблю, и угостить — на столе у меня всегда колбасочка, картошечка, сальце... Сашка поначалу по старой привычке бегал ко мне: «Надька, у тебя есть что пожрать?»
Ходили в кино вчетвером. Боря меня провожал. Бывало, засидимся на лавочке до полуночи, трамваи уже не ходят, а ему добираться в свое общежитие на другой конец Минска. Вдруг едет поливальная машина. Борька ее останавливает, убалтывает водителя — и за рубль укатывает. Потом на этой поливалке даже на свидания ко мне приезжал — подружился с водителем.
все хуже. Понимаю, что становлюсь профнепригодной
Люда Исупова стала встречаться со звукорежиссером Андреем Медведко. Едем на гастроли. Мы с Борисом просим заселить нас в один номер. Людка намерена проживать со своим Андреем. Администраторы в гостиницах — ни в какую: мол, штампы о браках отсутствуют, вы не муж и жена, не положено! Порядки в гостиницах были строгими.