Коллекция. Караван историйЗнаменитости
«Бедной никогда не была. Скромной — тоже». Правда и мифы о Фаине Раневской
«Мой брат близко общался с Фаиной Георгиевной на протяжении семи лет. Дружба с великой актрисой была и большим счастьем, и серьезным испытанием для нервов... Но самое интересное, что настоящая, «повседневная» Раневская значительно отличалась от того образа, который постепенно создался и стал уже практически мифом», — рассказывает сестра писателя Глеба Скороходова, автора легендарной книги «Разговоры с Раневской», Инга Скороходова.
— Инга Анатольевна, напомните, пожалуйста, при каких обстоятельствах ваш брат познакомился с Фаиной Георгиевной?
— Это был тяжелый период в жизни актрисы, 1964 год. Ей было уже 68 лет, и в кино сниматься приглашали редко. Свою единственную роль в театре — в спектакле «Дядюшкин сон» — пришлось отдать Вере Марецкой. Фаина Георгиевна сидела без работы и чувствовала себя одинокой, ненужной... И вот именно тогда ей позвонил Глебушка, работавший на Гостелерадио, и предложил прочесть для радио несколько рассказов Чехова. Так началась их дружба. Тридцатилетняя разница в возрасте не только не помешала их общению, но даже, видимо, поспособствовала. Глебка мог приходить к Фаине Георгиевне почти ежедневно. Вернувшись домой, он перед сном обязательно записывал все, что произошло в этот день. Что сказала Раневская, куда они ходили... Эти записи потом и послужили основой для книги, которая выдержала 15 переизданий и продолжает бесконечно издаваться. Со временем Фаина Георгиевна так к нему привыкла и привязалась, что даже стала представлять знакомым при встрече: «Это Глеб, мой приемный сын».
— А Глеб Анатольевич познакомил Фаину Георгиевну с остальными членами семьи?
— Когда брат был кем-то увлечен, он, во-первых, постоянно за семейным столом об этом человеке говорил. Во-вторых, представлял нам этого человека, приглашал в гости. Но с Фаиной Георгиевной этот номер не прошел. Конечно, мы виделись на спектаклях и мероприятиях, а брат продолжал рассказывать нам о своих визитах к Фаине. Один раз она ему сказала: «При вас я могу рассказывать одну и ту же историю хоть десять раз. И вы постоянно заразительно смеетесь и воспринимаете все, будто слышите впервые».
— Была ли по большому счету Фаина Георгиевна добра?..
— Она была добра. Но в ней действительно содержалось очень много едкого юмора, который нужно было как-то выражать. Это была ее потребность. И часто под «удары» попадали друзья. Сейчас мы смеемся над ее фирменными характеристиками людей. А каково было им? «Ия Саввина — помесь гремучей змеи с колокольчиком», «Завадский — вытянутый в длину лилипут», «Глеб Скороходов — фокстерьер. Остановится, навострит уши, удивится, но природа требует продолжать бег, и он мчится дальше. А я, дура, начинаю ревновать, когда он заинтересуется кем-то другим». А об Анне Ахматовой, с которой она дружила? Вот слова, которые Глебушка услышал от дочери Павлы Вульф: «Я просто поражаюсь, как вы можете верить каждому слову, услышанному от Раневской?! Вы, взрослый человек. Да вы знаете, как она называла Анну Андреевну? Каменной скифской бабой! Каменной! Она постоянно твердила об этом, убеждая меня, что Ахматову не тревожит ничто, происходящее с другими». На сетования одного чиновника о том, что «тяжело стало жить честным людям», она мгновенно отреагировала: «А вам-то что?» Мне кажется, делала это бессознательно. Не могла промолчать.
— Еще существует миф, что она буквально раздавала с себя...
— Вот это правда. Любила дарить подарки. Когда ей нравился человек, то она, принимая его в гостях, шарила взглядом по квартире, что бы еще такого отдать. Под руку попадалось иногда что-то случайное... Однажды она всучила Глебке кофту. Из чистой шерсти, на пуговицах, но кофта была женская. «Ни разу не надеванная, пушинка к пушинке!» — хвалила вещь Фаина Георгиевна. Глебушка кофту взял, но носить ее, конечно же, не мог. Часто дарила книги. Причем это могли быть редкие фолианты, и, возможно, о том, что она их отдала, Раневская потом жалела. А уж что касается продуктовых наборов, конфет, фруктов, то это все Фаина Георгиевна раздавала без счета. И, кстати, имела возможность это делать. Разного рода закрытые распределители беспрестанно поставляли актрисе дефицит. Коллеги, приехавшие из-за границы, тащили подарки и фрукты. Она хорошо жила. И именно потому и позволяла себе так легко относиться к вещам и деньгам, что они всегда были. В сущности, если не брать годы становления, Фаина Георгиевна, родившаяся в состоятельной семье, никогда не была бедной. Но любила шутить о том, как теряет и раздает вещи. И от этого создался миф, что она бессребреница.