Виктор Горячев: "Перед съемкой Никулин спросил про меня только одно: "Хороший ли он человек?"
Неожиданный сюрприз меня ждал, когда Юрия Владимировича не стало: мне позвонили из администрации цирка и попросили подойти. Мне передали книгу с его автографом! Я тогда еще не до конца понимал, что работа фотографом — это моя судьба, и для меня было очень ценно это его признание.
Часть 2
Виктор, мы с тобой делаем вторую часть в серии «Фотохудожники», так как твой архив теперь уже легенд настолько обширен, что их невозможно обсудить за один раз. Давай сегодня начнем с персоны самой дорогой, которая прошла через всю жизнь?
— Пожалуй, такой я могу назвать Людмилу Ивановну Касаткину, с которой познакомился в 1964 году, когда мне было... три года. Дело в том, что мой отец тогда работал начальником станции Белокаменная (я из семьи потомственных железнодорожников), и там в это время снимал фильм «Вызываем огонь на себя» муж Касаткиной, режиссер Сергей Николаевич Колосов. У меня тогда умерла бабушка, я был домашний ребенок и плохо переносил детский сад, поэтому отец часто брал меня на целый день с собой на станцию, где прямо в его рабочем кабинете на большом кожаном диване я спал. Однажды, когда я пришел после обеда к нему, оказалось, что там как раз расположилась Людмила Ивановна.
Помню, тогда сказал отцу:
— Выгони эту тетьку, я хочу спать!
Он говорит:
— Слушай, этого нельзя делать, ты подрастешь и поймешь, что это за тетя и что к ней нужно проявлять уважение, а место я тебе найду, — отец после выхода на экран фильма «Укротительница тигров» был большим ее поклонником, впрочем, как и вся страна.
А наше личное знакомство с актрисой состоялось в 1995 году, когда я пришел снимать ее для журнала «Работница». Тогда собралась вся семья: муж, сын, внучка... Я рассказал Людмиле Ивановне эту историю про отца, она так обрадовалась, попросила передать ему привет и подписала ему на память одну из своих фотографий. Помимо съемки, мне интересно было узнать у нее историю фотосъемки у легендарного Моисея Наппельбаума, который снимал еще Ленина. По ее словам, Моисей Соломонович пришел в ГИТИС в 1946 году и среди двухсот студентов выбрал именно ее. Руководство ГИТИСа посоветовало ему снять других, более именитых студентов, но он настоял: «Я буду снимать ее или вообще никого». Людмила Ивановна рассказывала: «У меня и одежды для съемки особо не было, я у подружки взяла шляпку и пришла к нему в студию. Помню, он по-отечески называл меня «деточка».
— Но она тогда была еще совершенно в силе, следила за собой, такая примадонна?
— Я несколько раз снимал ее, отмечая, что она на наших встречах в отличном настроении и великолепно выглядит.
Хотел обратить внимание на один мистический момент: наша последняя съемка с ней проходила в доме на проспекте Мира, где сейчас мы с вами разговариваем в кафе. Помню, когда я снимал кадр в гостиной, осветительный прибор упал на большую антикварную китайскую вазу, которая моментально разлетелась на мелкие кусочки. Я уже готовился к самому худшему, но Людмила Ивановна улыбнулась и сказала иронично и мудро бархатным голосом Багиры: «Не надо жалеть, это всего-навсего лишь вещь». Для меня это был большой жизненный урок!
Образцом поведения стали для меня отношения Людмилы Ивановны с ее супругом, они прожили 61 год вместе и умерли с разницей в 11 дней, сохраняя до последних дней своей жизни теплые и нежные отношения. В 2021 году я выступал как куратор выставки Моисея Наппельбаума в Музее современной истории России и пригласил на открытие сына Людмилы Ивановны Алексея Касаткина. Было приятно, что он не только пришел с семьей, но и сыграл несколько композиций на гитаре у портрета своей мамы.
— Виктор, мы с тобой не раз говорили, что многие твои работы уже живут своей жизнью. Вот этот легендарный кадр с Ходченковой я видела не раз. Какой же он настроенческий! Как можно было такое придумать? Кролика принести...
— Да, этого кролика я взял напрокат у знакомых в зоомагазине. Журнал, для которого я снимал, попросил создать добрый, позитивный образ на обложку, ведь съемка проходила после выхода на экраны фильма «Благословите женщину». Когда Светлана приехала в студию, я рассказал идею съемки и ей она понравилась. Мы снимали отраженным светом, я как раз специально нашел гобеленовый фон, и она светилась теплом и нежностью. Забавно было, что венок из васильков для кадра был сплетен не только для Светланы, но с ее подачи и для Степы, так звали этого кролика.
— Виктор, часто ли доводилось снимать любимых питомцев звезд, собак, кошек, и какие нюансы работы с животными ты отмечаешь?
— С животными есть одна особенность — их нужно любить. Что касается собак, у меня есть свой фирменный стиль. В какой-то момент я научился издавать такой пронзительный кошачий звук, как воют мартовские коты, и собаки, особенно охотничьи, тут же реагируют на него, поднимая уши.
1995 год
— Знаешь, ценность твоего архива и в том, что ты запечатлел наших теперь уже корифеев такими, какими их не все помнят... Я, например, еще в школе училась, когда ты сделал вот эти кадры с молодым актером Владимиром Машковым.
— Первый раз я его снимал для журнала «Работница» в 1995 году. Об актере только-только заговорили — вышли фильмы «Подмосковные вечера», «Американская дочь». Сейчас эти кадры могут показаться наивными, столько лет прошло, Но по тем временам Машков выглядел стильно. Он пришел в очень модной рубашке, она неяркая была, но вся разрисованная. Помню, что вел себя очень профессионально, мы все быстро отсняли. А следующая наша встреча состоялась в 1997 году. Владимир тогда сотрудничал с театром «Сатирикон» и назначил мне встречу там. Мне нужно было набирать какие-то сюжеты, а вокруг ничего особенного не было. Пришлось фантазировать: предложить актеру сесть в машину, вы ведь понимаете, что вишневая «девятка» — это по тем временам хорошая машина! А потом я попросил у мальчиков во дворе велосипед и предложил Владимиру попозировать на нем. Но самый удачный кадр получился во время перекура. Я заметил, что Машков очень стильно курит, и снял его на фоне кирпичной стены, по моему мнению, это был лучший кадр всей съемки.