Письмо редактора
То, что Восток — дело тонкое, я понял в тот момент, когда шасси нашего Ил-76 коснулось бетонки далекого аэродрома, забытого Аллахом. В распахнутый настежь люк ворвались ароматы роз, пение муэдзина и еще что-то тревожно-пряное — так обычно пахнет опасность. И она не заставила себя ждать: выстроившись полумесяцем, десяток бородатых «джиннов» взяли наш самолет под прицел своих калашей. Командир корабля негромко скомандовал: «Выходим из салона по одному — сначала экипаж, потом сотрудники МЧС, а следом — журналисты». Собственно акул пера на борту было всего двое: фотокор Машка и ваш покорный слуга. А в восточную сказку мы угодили в качестве информационного довеска к гуманитарной помощи, которую Россия в конце девяностых отправляла в одну из стран Ближнего Востока. Шагнув на бетонку, я сразу понял, что здесь мне не особо рады: один из «стражей лампы» ткнул меня кулаком в грудь и... передернул затвор автомата. «Руки-и-и! — прошелестел посольский. Я послушно поднимаю руки. — Идиот! Руки у тебя голые. Вернись в самолет!»