Леа Сейду. Превращение
«Родилась с серебряной ложкой во рту» — это о ней. Но кто бы знал, как надоело Леа пытаться доказать людям, что успех — все же ее собственная заслуга, а не следствие достижений предков.
Когда очередной интервьюер принимается перечислять ее именитых родственников: дед Жером Сейду — патрон одной из двух старейших французских кинокомпаний Pathe´, двоюродный дедушка Николя — глава второго титана киноиндустрии студии Gaumont, директором в которой служит ее двоюродная тетя Сидони — Леа просто вежливо кивает. Да-да, все правильно: двоюродный дед Мишель — кинопродюсер, снявший «Сирано де Бержерака» с Жераром Депардье, а заодно президент футбольного клуба «Лилль». Отец — основатель компании беспроводных технологий Parrot, близкий друг Кристиана Лубутена, семейства Виттон и Жака Ширака...
Будущую жену Анри Сейду встретил, когда Валери Шлюмберже без особенного успеха пробовала себя то в качестве художника по костюмам, то на актерском поприще. Закрутился роман, Валери бросила мужа и с тремя детьми от прежнего брака (первенца она родила в шестнадцать) отбыла в новую супружескую жизнь. К слову, семейство Шлюмберже имеет славную историю, это знаменитые археологи, ювелиры, банкиры, нефтяные магнаты. Кстати, родители Леа состоят в дальнем родстве: прадед отца — изобретатель Марсель Шлюмберже, дед мамы — его брат Морис.
Обосновавшись в роскошном парижском особняке Сейду, Валери еще какое-то время позаигрывала с актерской профессией и переключилась на более привычные для светской дамы занятия — путешествовала, интересовалась искусством и не на шутку увлеклась благотворительностью, устремив свой взор на Сенегал (там она какое-то время жила в детстве). Отныне все внимание и заботу Валери отдавала не родным детям, а маленьким сенегальцам и еще африканским художникам.
В браке с Анри Валери родила дочерей Камиль и Леа (ее полное имя Леа Элен Сейду-Форнье де Клозон). Когда младшей исполнилось три года, родители развелись. Девочки остались с матерью в роскошном особняке с африканской мебелью, картинами и статуэтками, привезенными хозяйкой с далекого континента. Этот дом, проданный когда Леа исполнилось пятнадцать, остался в ее памяти утраченной пещерой сокровищ, сказочным чертогом, где даже дверные ручки были произведениями искусства.
Ее детство было типичным для ребенка, чьи родители обладают положением в обществе: частная школа, иностранные языки, уроки музыки. Вот только в подростковом возрасте мадемуазель Сейду столкнулась с серьезными проблемами: ее постоянными спутниками стали панические атаки и разнообразные фобии. С четырнадцати лет Леа посещала врачей, стремясь если не преодолеть, то хотя бы взять под контроль свои страхи авиаперелетов, микробов, метро, открытого пространства, а также болезненную застенчивость и недоверчивость, из-за которой она долго не могла завести друзей. Однажды девочка все же решилась пригласить в гости одноклассниц, но те отказались — им запретили родители, посетовав, что в доме Сейду за детьми нет надлежащего присмотра. Что, в общем-то, было недалеко от истины: Анри с утра до ночи занимался бизнесом и новой семьей, Валери — богемными проектами. Она много времени проводила в обществе друзей — музыкантов Мика Джаггера и Лу Рида, культовой фотохудожницы Нэн Голдин, а вовсе не с отпрысками. Порой Леа хотелось, чтобы отец с матерью за что-нибудь ее отругали: это значило бы, что родители заметили дочь и уделили ей внимание. С двенадцати по настоянию отца она каждое лето проводила в американском лагере «Тимбер Ридж», где серьезно изучала английский. В итоге шестилетнего тренинга Сейду станет одной из редких француженок, чей языковой уровень позволит им состояться в Голливуде.
Чем ей хотелось бы заниматься во взрослой жизни, Леа не знала. В детстве, услышав «Кармен», вдруг загорелась желанием стать оперной певицей, даже брала уроки в Парижской консерватории. Впрочем, мечта быстро истаяла. Что же касается кино, несмотря на колоссальные возможности родственников, об экранной карьере она совсем не думала. Решающий выбор во многом определила случайность. В девятнадцать Леа влюбилась в актера, имени которого никогда никому не назовет. Первое сильное чувство буквально вытащило девушку, слишком часто размышлявшую о никчемности своего существования и о смерти, из кокона. Избранник делал вид, что постоянно забывает имя подружки, и сам того не подозревая, разбудил в ее душе желание сделать так, чтобы парень на всю оставшуюся жизнь запомнил: ее зовут Леа Сейду. Причем имя должно прогреметь в мире кино, исключительно важном для него!
В семье идея энтузиазма не вызвала, родители не скрывали скепсиса: «Если хочешь, попробуй, но из этого все равно ничего не выйдет». Леа однажды раздраженно проговорилась: «Дед Жером не проявлял ни малейшего интереса к моей карьере. Никто в семье никогда пальцем о палец не ударил, чтобы помочь. И я никогда ничего не просила!»