Киану Ривз. От печали до радости
Киану Ривз — человек-легенда и один из самых загадочных артистов современности. Он снялся более чем в ста фильмах, вошел в список актеров с самыми высокими гонорарами в истории кино. Но при этом всегда жил вопреки своему звездному статусу, как самурай, у которого нет ни дома, ни семьи — только путь. Ривз слывет самым добрым и щедрым человеком в Голливуде, при этом о его застенчивости и скрытности ходят легенды. Впрочем, постойте — вот это уже в прошлом! Сегодня 60-летний Киану Ривз открыто признается: «Я наконец-то счастлив!»
Унесенный ветром
Киану словно и был рожден свободным от корней. Его, как драгоценное семечко экзотического фрукта, принес ветер и бросил случайно на почву, где зерно проросло. Мальчик появился на свет в ливанском Бейруте: никто из его предков не был ливанцем — это была лотерея судьбы. Белокожая и светловолосая британская девушка Патрисия Тейлор мечтала о карьере дизайнера одежды. Дешевые восточные разноцветные ткани и культура хиппи увлекли ее из Хэмпшира в Бейрут, который в середине шестидесятых стал Меккой для артистической молодежи из Европы. Сэма Ривза привели в Ливан другие тропинки: он промышлял торговлей наркотиками, а где хиппи — там его клиентура. Сэм был эдаким перекати-поле во плоти, и, похоже, уже не в первом поколении: американец, в чьих венах текла кровь англичан, ирландцев, португальцев, китайцев, гавайцев, — видно, предки этого парня тоже подолгу не задерживались в одной точке планеты.
Сэм и Патрисия встретились в ночном клубе, где он спускал деньги, а она зарабатывала, танцуя. Ровно через девять месяцев на свет появилось дитя этой скоротечной и романтичной любви — мальчик, которому отец вместе с экзотической внешностью подарил имя Киану. «Легкий прохладный ветер с гор» означает оно на гавайском наречии. Так звали, кажется, прапрапрадеда малыша, а еще его дядю, в честь которого он получил имя, — на самом деле никакой романтики. Уже через год Патрисия родила дочь Ким, и свободолюбивый Сэм Ривз ощутил, что как-то чересчур привязался к месту и людям, — и растворился, как утренний туман в горах. Вместе с ним исчезли скудные сбережения молодой семьи. Патрисия также, к своему удивлению, обнаружила, что из блокнота пропала страница, на которой был записан адрес родителей Сэма. Он оставил на память двоих детей — и больше никаких материальных доказательств своего существования.
Впрочем, Патрисия тоже не была человеком, готовым привязаться к месту на планете, как якорь к кораблю. Она и не думала возвращаться в Великобританию, не думала искать Сэма. Но Бейрут навевал ей теперь воспоминания о неудачном скоротечном браке. Так что она просто купила один взрослый и два детских билета на авиарейс до Сиднея. Билеты стоили целое состояние, но ей надо было сменить почву под ногами, и для начала новой жизни она выбрала новый континент.
Киану рос без отца и не искал встреч с ним. Последний раз они виделись на Гавайях, когда парню было 13 лет. Никаких подробностей этой встречи актер никогда не афишировал. Осознанно или подсознательно, но во всех фильмах его герои постоянно будут конфликтовать с любым персонажем, похожим на отца. В интервью 1995 года Киану обмолвится: «Думаю, во многом я стал самим собой в знак протеста против его (отца) поведения». Только однажды образ родителя в его фильмографии будет похож на папу мечты. В рекламе 1985 года экранный отец вручает сыну — Киану — бутылку ледяной колы. И на вопрос: «Кто тебя тренирует?» — тот с гордостью отвечает: «Мой папа!» — и крепко обнимает «отца». В реальной жизни Киану ничего подобного не было. Все радости и печали он проживал сам, без крепкого отцовского плеча, на которое можно опереться.
Свою боль и тоску по родному ветреному родителю — тому, кто дал ему имя и исчез из жизни, Киану прятал внутри. Еще в детстве психолог и логопед поставили ему и его сестре Ким диагноз «дислексия» — они не могли сложить буквы в слова, читая, особенно вслух. Почти наверняка этот недуг был следствием их внутренней детской боли. Не желая встречаться и обретать отца уже во взрослом возрасте, Киану, тем не менее, никогда не отказывался от своей фамилии — единственной ниточки, что связывала его с отцом и предками по этой линии. Даже придумав себе псевдоним в один из периодов карьеры, он изменил только имя, но не тронул фамилию.
По морям и океанам
Итак, в Австралии Ривз оказался в возрасте трех лет. Киану с сестрой только-только начали осваивать сложный для понимания австралийский вариант английского, только начали заводить друзей и приятелей на детских площадках, еще даже не успели пустить хоть какие-то корешки в эту горячую сухую почву... Как вот уже он, стараясь не упустить руку матери, а другой крепко сжимая ладошку сестры, спешит на рейс в аэропорту. Впереди были другой континент и другая жизнь...
...Лайнер приземлился на восточном побережье США, где после Сиднея, мальчику казалось, было жутко холодно, промозгло, а еще очень мало деревьев. Патрисия выбрала для посадки Нью-Йорк, резонно решив, что, если она собирается осуществить свою мечту и стать дизайнером одежды в мире шоу-бизнеса, надо оказаться в самом его сердце. Мало того что в Америке Киану не хватало солнца — ему было мало тепла матери, которая на новом месте с нуля должна была добиться чего-то в профессии, на детей сил почти не хватало. Ей удалось найти работу в одном из любительских театров недалеко от Бродвея. Дочь и сына она каждый день брала с собой. Ким и Киану росли за кулисами театра — тут было ярко и нескучно. Их главной задачей было вести себя как можно тише и никому не мешать. Так что большую часть времени Киану проводил, подглядывая из-за тяжелого и старомодного занавеса за тем, что происходит на сцене. Неудивительно, что, когда впервые в жизни мама спросила его, кем он хочет стать, Киану выпалил: «Хочу стать актером!»
«Я хотел стать космонавтом, строителем и пожарным — поэтому стал актером. Дети ведь хотят стать кем-то, чью работу они видят каждый день. Для меня театр был домом, мы с детства околачивались за кулисами, поэтому особенного выбора у меня просто не было... К тому же я плохо учился в школе».
Приезжей матери-одиночке в Нью-Йорке, начинающей жизнь с нуля с двумя маленькими детьми, нужны были не только работа, но и мужчина. На Бродвее Патрисия познакомилась с молодым режиссером Полом Аароном. Этот брак можно назвать скоротечным, но никак не случайным. Уж очень судьбоносную роль в жизни Киану сыграл отчим. Во-первых, именно Пол стал инициатором очередного переезда семьи, на этот раз в Канаду. Так Киану, в котором смешались крови разных народов с разных континентов, никогда не знавший, где его родина, именно в Канаде обрел то место на планете, которое называет своим домом. «Я из Торонто, города, где вырос в районе Йорквилл», — говорит Ривз в ответ на вопрос, откуда он. Потом уже только называет национальности своих бабушек и дедушек, многих из которых никогда в глаза не видел. Давно живущий в Лос-Анджелесе, давно голливудская звезда первой величины, он по-прежнему называет себя канадским актером и сохранил канадское гражданство. И хотя в Канаде так и не успел укорениться (там у него никогда не было своего дома), да и прожил в стране меньшую часть своей взрослой жизни, именно переезд в Канаду, на который уговорил его мать Пол, сыграл ключевую роль в его понимании, «кто я есть на самом деле». Его детское импульсивное желание стать актером начало обретать реальные очертания именно там.
Хотя отчим был членом их семьи всего два года, он прикипел к шестилетнему Киану и проникся его заветным желанием стать актером. Если мать на это заявление сына бросила уверенно-безразличное «Хочешь стать, значит, станешь», то Пол направлял мальчишку, который уже в возрасте девяти лет сыграл свою первую роль на сцене и в его театральной постановке «Проклятые янки».
Чудак по соседству
В Торонто Киану пошел во второй класс начальной школы, а Ким в первый. Привыкшие к переездам, они старались держаться вместе и избегали местной детворы. Казалось, им нет никакого смысла заводить друзей, ведь очень скоро они все равно опять куда-нибудь переедут... Когда мама сказала им, что Торонто — это надолго, дети просто не поверили.
«Я был замкнутым и общительным», — дает парадоксальный ответ на вопрос, каким он был парнем в юности, сам Киану. С одной стороны, отсутствие отца, постоянного дома, вечно меняющиеся мужчины матери и жизнь за кулисами, где надо было только молчать и наблюдать, сделали его «замкнутым и молчаливым». С другой, богемный образ жизни матери, ее друзья из мира шоу-бизнеса, в окружении которых он рос, делали его ярким и общительным. Когда он вспоминает маму, перед глазами разноцветным пятном возникает образ ее костюмов. Она всегда умела выделяться: утонченная дама с ультракороткими персиковыми волосами, не выпускающая из рук дымящиеся крепкие сигареты Gitanes. Клиенты Патрисии Ривз из музыкальной индустрии быстро становились ее друзьями и тем окружением, в котором рос Киану. Артистизм мамы, ее понимание, что ничего невозможного нет, пребывание в гуще богемы тоже определили судьбу и характер Киану. В это время Патрисия работала художником по костюмам и шила на заказ для музыкантов, да еще каких! Она творит нереальные наряды в стиле глэм-рок для Дэвида Боуи, а ее корсетный костюм Кролика, в котором Долли Партон в 1978 году появилась на обложке журнала Playboy, стал легендой. Еще и потому, что пять лет спустя старшеклассник-бунтарь Киану нарядился в него на Хеллоуин в театральной школе.
Киану было семь лет, когда их семья поселилась в Торонто в доме на той самой улице, где была студия «Nimbus 9», в которой тогда записывал свой альбом Welcome to My Nightmare эпатажный Элис Купер. Патрисия и Элис были знакомы, что позволяло Киану сколько угодно тусоваться в студии. Как-то Куперу выпало побыть нянькой для парня, и он принес подарки в своем духе — игрушечную блевотину и пластиковые собачьи какашки. Это веселое, полное музыки соседство закончилось, когда мать разошлась со своим тогдашним мужчиной, рок-промоутером, и вышла за владельца парикмахерской. Но страсть к музыке и любовь к гитарам у Киану никуда не пропала. Он осуществит однажды свою мечту, собрав группу Dogstar...
Ривз рос стеснительным и скованным в чувствах ребенком. Он был одиночкой в любой компании и старался держаться в стороне. Может быть, поэтому в школе дела у него шли не очень. По совету все того же Пола Аарона еще подростком он записался в театральный кружок: отчим верил, что актерский опыт позволит ему стать кем-то заметным вне сцены. Но Киану не везло — ему попался педагог, высмеивающий любые недостатки подопечных. Что и говорить про парнишку, который не мог быстро и без запинки прочитать текст. Киану почти без сопротивления принял роль шута и изгоя как в обычной, так и в театральной школе.
Но, как любой канадский мальчишка, он мечтал стать звездой хоккея, которым начал заниматься в 12 лет. И Киану удается перевести в школу, куда его приняли за успехи в хоккее. Ривз стоит на воротах и чувствует, что нашел свое место в жизни: тут он нужен и заметен. Киану получил от ребят прозвище Стена, потому что ни одна шайба не могла пролететь в ворота мимо него. Но его настигла серьезная травма, после которой врачи, не подбирая особо нежных слов, прямо сказали: «В хоккей он больше играть не сможет!» — и стена была разрушена. Из школы его тут же попросили на выход: едва успевающий по основным предметам парень нужен был только как член команды, а иначе портил картину. В итоге Ривз так и не окончил школу. И не стал хоккеистом.
На помощь снова пришел Пол Аарон, который не стал вести беседы о необходимости образования, а заключил с 15-летним Киану сделку: он дает ему роль в новом мюзикле, а тот записывается в вечернюю школу для работающих детей. Так что через неделю Киану уже репетировал роль Меркуцио в постановке по пьесе Шекспира «Ромео и Джульетта». «Мне с детства нравился Меркуцио, потому что он был эдаким идиотом, приносящим себя в жертву ради остальных. Эта идея меня всегда привлекала...»
Отчим Пол сдержал слово: Киану сыграл в премьере на сцене театра Leah Posluns в Норт-Йорке в 1985 году. Но школу так и не окончил. В семнадцать ушел жить к другу и стал свободным, как ветер. Зарабатывал, подстригая газоны и затачивая коньки хоккеистам, готовил пасту в итальянском кафе Pastissima (по 50 кило за смену) и ходил на кастинги. Чаще всего его приглашали сниматься в рекламе — фотоаппаратов и виски, напитков и еды. Самый большой гонорар Ривз получил за съемки в рекламе кукурузных хлопьев Kellogg. Параллельно снимался в телесериалах. Первым актерским опытом в кино был небольшой эпизод в молодежном ситкоме. «В Hanging in я играл сурового подростка, и у меня была одна реплика: «Эй, леди, где у вас уборная?» За нее я получил свой первый гонорар за съемки в кино».
Молодая кровь
В 1981 году Пол Аарон, с которым он никогда не рвал отношений, должен был лететь в Лос-Анджелес, чтобы уладить кое-какие вопросы по предстоящим съемкам телефильма. С собой он взял 16-летнего Киану, который хотел своими глазами увидеть мир Голливуда. И познакомил с давним знакомым Эрвином Стоффом, которому суждено было стать бессменным агентом Ривза. Уже через месяц Стофф позвонил Киану с предложением пробоваться на роль в кинофильме. Этого было достаточно для принятия давно назревающего решения о переезде в Лос-Анджелес. Ривз купил старую, разваливающуюся на части машину и поехал на другой конец материка, решив превратить безрассудную поездку в невероятное приключение. «Это была моя первая машина — 1969 года выпуска Volvo 122 зеленого цвета по прозвищу Рухлядь. Под сиденьями были кирпичи, в полу дырки. У меня были колонки с длинными проводами, и я ставил их на крышу и включал музыку. Конечно, тогда не надеялся добиться успеха. Моим единственным желанием было, чтобы мой автомобиль дожил до Калифорнии».