Дмитрий Паламарчук. Круг судьбы
Люди, видя меня на улице, расплываются в улыбке: "О, Фома!" и просят вместе сфотографироваться. Герой сериала "Невский. Чужой среди чужих" стал моей визитной карточкой.
В восемь лет увидел по телевизору рекламу фильма «Терминатор». И обалдел. Это было совсем другое кино — со спецэффектами и настоящим суперменом Арнольдом Шварценеггером. Попросил папу сводить меня на премьеру в кинотеатр «Аврора» и вышел оттуда ошеломленным. Для ребенка, росшего на советских картинах, шикарные трюки и легкий эротический подтекст стали открытием.
Самым ярким воспоминанием до сих пор остается эпизод, где Терминатор вырезает себе глаз. Я даже зажмурился от страха. Сидящий сзади мужчина рассмеялся: «Сейчас из кармана запасной достанет!» — и я немного успокоился. Впечатление от фильма не отпускало несколько дней. Видимо, с того момента и проснулся настоящий интерес к кинематографу.
Потом у отцовского приятеля (у него был видеомагнитофон) увидел все части «Терминатора», и впечатление только усилилось. Кстати, не так давно пересмотрел второй фильм уже глазами профессионала. И с удивлением обнаружил: там нет ни одного пустого кадра. Еще из кинохитов того времени мне нравился «Крепкий орешек». А в театральную академию я шел с мечтой сыграть Джеймса Бонда. Агент 007 был самым любимым. Причем неважно, в чьем исполнении — Шона Коннери, Роджера Мура или Пирса Броснана. Я обожал сам образ и хотел стать на экране вот таким же — рыцарем без страха и упрека.
До театральной академии рос абсолютно домашним ребенком. Родители далеки от мира искусства, они программисты. Сестра Наташа, которая младше на три года, стала психологом, занимается подбором персонала в крупной интернет-компании.
Детство мое пришлось на девяностые, все выживали как могли. Родители много работали, домой возвращались поздно. Нами с сестрой в основном занималась бабушка Евгения Ивановна: провожала в школу, встречала, помогала с уроками, кормила обедом и ужином. Недавно ее не стало. Это большая потеря для всей семьи.
Наверное, благодаря профессии родителей я не попал в уличную банду и не пробовал наркотики, хотя многие сверстники закончили плохо. Мне довольно рано подарили первый компьютер, я сидел за ним часами, погрузившись в видеоигры. И этого было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. К тому же ближе к окончанию школы у нас появился видеомагнитофон. Я смотрел все подряд, продолжая пребывать в воображаемом мире, и мало интересовался тем, что происходит на улице.
Параллельно увлекся театром. Случилось это после того, как нам с лучшим другом Колей Ивановым родители купили абонементы в ТЮЗ. Мы не пропустили ни одного спектакля. Больше всего впечатлили «Ронья, дочь разбойника» и «Маленький принц». На «Ронье...» были потрясающие движущиеся декорации, а «Принц» очень цеплял эмоционально. Мама рассказывала, что я возвратился домой с горящими глазами.
Видимо, сама жизнь ненавязчиво подталкивала меня к тому, чтобы стать актером. В школе организовали театральный кружок, куда я тут же записался. Сыграл Кая в «Снежной королеве». Всей «труппой» мы ходили на «Тень» в Театр комедии имени Акимова, а после спектакля побывали за кулисами.
«Последней каплей» в выборе профессии стал Театр юношеского творчества, куда я попал совершенно случайно. За компанию поехал с ребятами во Дворец творчества юных, чтобы поискать себе что-то интересное. Друзья пошли в Клуб журналистики, а я увидел объявление о наборе в ТЮТ и заинтересовался. Как раз шли вступительные туры. Попал в группу к руководителю театра Евгению Юрьевичу Сазонову — другу Льва Абрамовича Додина и Вениамина Михайловича Фильштинского. Все старшие классы провел там, обзавелся новыми друзьями.
Помню, ставили «Ящерицу» Володина и знаменитый драматург пришел к нам на репетицию. Александр Моисеевич очень эмоционально смотрел спектакль, махал руками, рассказывал какие-то истории. В финале была драка двух героинь, Ящерицы и Поющей, поставленная в виде пластичного танца. Девочка, игравшая Ящерицу, обратилась к Володину:
— Вам понравилось?
— Да.
— А мне кажется, это должна быть звериная драка, более жесткая и первобытная. Они же дикие животные.
Драматург ничего не сказал, но в два часа ночи позвонил Сазонову и попросил телефон этой девочки. На следующий день Александр Моисеевич признался ей: «Все время думал о ваших словах, и знаете — вы правы...»
Такой вот удивительный был человек.
Думаю, без ТЮТа не поступил бы в театральную академию. Я оказался в какой-то степени блатным. Одним из педагогов набираемого курса была Алиса Иванова, работавшая и у нас.
На втором туре я читал стихотворение. Алиса Ахмедиевна подошла к Фильштинскому и на ухо шепнула: «Этот мальчик тоже из ТЮТа». Получилось довольно громко, ребята на меня стали оглядываться, я чуть сквозь землю не провалился!
Конкурс был шестьдесят человек на место. Думаю, я чем-то приглянулся Вениамину Михайловичу, и не последнюю роль в этом сыграл дедушкин костюм. Ничего другого у меня не нашлось, денег на новый не было, а выглядеть хотелось Джеймсом Бондом. Костюмы во времена СССР шили добротные, мы достали его из шкафа, почистили, и — вуаля! Сидел он на мне отлично. Правда цвета был весьма сомнительного, что-то среднее между темно-серым и коричневым.
И вот — лето, жара, а я в дедовом костюме стойко «держу фасон». Наш педагог по танцам Юрий Васильков рассказал потом о впечатлении, которое я произвел: «Заходят девочки, мальчики в маечках, джинсах, и вдруг — чудо в костюме и при галстуке. От него аж пар валит». В общем, запомнился.
В этом костюме я пел, танцевал и в какой-то момент понял — поступлю. Тем более что Фильштинский после консультации сказал: «А вы, молодой человек, нам нравитесь. Вне зависимости от того, в костюме придете или нет, давайте продолжать...»
Моему поступлению очень удивились родители. Не ожидали, что из этой затеи что-то получится. В качестве запасного варианта я ходил на подготовительные курсы в институт имени Бонч-Бруевича. Но с восемью тройками в аттестате рассчитывать на поступление в технический вуз смешно! На математике моей главной задачей было вытереть доску перед началом урока. Дальше я вообще ничего не понимал. Смотрел на цифры и недоумевал: а что с ними происходит?
Мой последний звонок мама снимала на камеру. На записи слышен гимн школы, доносящийся со сцены, и параллельно обрывки ее диалога с кем-то из родителей: «В театральную академию собирается поступать... Да какое там — один шанс из тысячи». Вот так она в меня «верила». Так что когда я объявил о зачислении, у родителей округлились глаза.
Годы учебы пролетели быстро, мы проводили в академии по десять-двенадцать часов в день. Своего домашнего мальчика, сутками пропадавшего за компьютером, отец с мамой потеряли из виду. В 2006 году я выпустился совершенно другим человеком и сразу попал на большую сцену. На мое счастье в Александринском театре срочно набирали молодых актеров: греческий режиссер Теодорос Терзопулос ставил «Царя Эдипа». Я стал одним из десяти участников хора и на следующий день после получения диплома уже репетировал.
Началась веселая жизнь! Появились свободное время и неплохая зарплата. Я кинулся в пучину развлечений. Рестораны, бары, дискотеки, знакомства... Познал мир во всех его разнообразных проявлениях. На улице Думской было любимое заведение «Фидель», куда я заглядывал практически каждый день. Из театра мы с ребятами направлялись прямиком туда и всю ночь отрывались от души.