Клуб GQ / Ветеран
Степь внутри
Мы научились одеваться и вести себя как настоящие европейцы. Что же делать со своей тягой к русскому разгулу?
В Европе меня везде принимают за местного. Не отвертеться. В Англии за англичанина, во Франции за француза, в Эстонии за эстонца. И даже — что уж вовсе дикость — в Италии порой за итальянца. Выяснив, что я «рашн», восклицают: «Надо же! Совсем не похож». Медведем мне рычать, что ли? Чтобы стал похож. На самом деле я совершенно русский пацан, с типично славянским лицом. Но в том и штука. Если русского мужчину хорошо одеть — он сразу европеец по экстерьеру. Когда трезвый, конечно. С нашими женщинами не так: их выдает перегруз косметики и вечно недовольное выражение лица. (Чего им не хватает?) Зато благовоспитанные русские мужчины — просто душки, западные дамы в восторге. Когда знакомятся, то в каждом им мерещится князь Волконский. Eh bien, mon prince!
Ну пусть радуются, глупышки.
На самом деле правильный русский мужчина — виртуоз мимикрии. Мастер прикидываться. В Европе он готов «работать» европейцем, ради бога. Так ему самому прикольно. Это же игра. Особенно в ресторане. Щелкает устриц, забавляет шутками, болтает о последней коллекции Тома Форда.
Но ни черта он не европеец. И никогда им не станет. Потому что ни под какой «томфорд» не спрятать дикую жажду жизни и необъяснимое рвение к смерти. «Чудеснейшие два!» — сказал бы Чацкий.
Игра всегда заканчивается, и русский становится собой. Язычником, кутилой, дикарем. Из князя — в грязи.
Когда я еще вел активную светскую жизнь, то развлекался так. Сперва — бал, ну или что там? То есть я, весь такой на стиле, чуть ли не во фраке, прогуливаюсь среди колонн с бокалом, отвешиваю поклоны и комплименты дамам. А потом — второй акт. Бал наскучил. Кликаю ямщика — ну или кого там? — и требую мчать в Алтуфьево (Коньково, Люблино). Там пьют мои старые дружки, с ними — сомнительные подружки, явно невысокой цены. И прямо вот так, во фраке, я врываюсь в двухкомнатную хрущобу с обоями, залитыми дешевым красным вином. Все кричат: «Леха приехал! Ну и прикид у тебя! Лехе штрафную!» А Леху уговаривать не надо. Он — первую штрафную, вторую, третью… И теперь он по‑настоящему счастлив. После бала Леха куролесит дико, весело, беспросветно. Потом все куда‑то мчимся гурьбой на вихляющей тачке, за рулем — самый пьяный. Однажды так на рассвете катили по Кутузовскому, чуть не сшибли Триумфальную арку. Жарь, гармоника, бей, Царь‑колокол!