Золотые часы и минуты
Сколько зарабатывают лондонские юристы на семейных спорах богатых россиян.
«Мне не стыдно сказать обманутым супругам миллиардеров всего мира: если вы мечтаете ободрать его как липку, сделайте это в Лондоне, потому что лондонские специалисты по обдиранию липок будут благодарны вам за возможность поработать» — так в ноябре 2012 года привлекательность британского правосудия описывал будущий премьер-министр Великобритании, мэр Лондона Борис Джонсон. Доходы британских юридических компаний с тех пор только росли и по итогам 2019 года превысили £37,1 млрд. Часть этих денег они заработали на разводах богатых семей со всего мира, в том числе из России.
По статистике Министерства юстиции Великобритании, за последние 20 месяцев в британские суды было подано около 70 000 онлайн-заявлений о расторжении браков. В 2019 году Высокий суд Англии и Уэльса рассматривал дела о разводах миллиардеров Владимира Потанина и Фархада Ахмедова, президента компании «Кузнецкий мост девелопмент» Бориса Шемякина и бывшего гендиректора НМТП Игоря Вилинова. Это далеко не полный список, ведь в каждом случае суд принимает решение о конфиденциальности слушаний, и многие разводы остаются тайной. Почему люди с деньгами предпочитают делить их в Лондоне?
Развод по-британски
Мировой столицей разводов Лондон стал во многом благодаря британскому закону 1984 года, который позволил «обделенным» супругам претендовать на компенсацию в размере до 50% активов бывшего партнера вне зависимости от времени их приобретения. Число «дорогих» разводов и связанных с ними разделов активов растет, отмечает лондонский аналитик по судебным расходам, юрист с 35-летним стажем Джим Даймонд.
Площадкой для споров британскую столицу обычно выбирают женщины после неудовлетворительных для них решений в других юрисдикциях: английская система защищает брак и поддерживает финансово слабую сторону. «Главными вопросами в таких спорах становятся составление перечня активов для раздела, степень их раскрытия в судах домашней юрисдикции и сохранение после развода привычного уровня жизни», — перечисляет директор московского офиса юридической фирмы Confideri Анна Хрусталева. Обеспеченные мужчины предпочитают решать дела на родине, поскольку британское законодательство требует раскрывать информацию обо всех активах, а также дает возможность делить офшорную собственность, добавляет управляющий партнер фирмы БИЭЛ Филипп Рябченко, среди клиентов которого были Аркадий Ротенберг и Наталия Потанина.
Одним из первых громких дел россиян в Лондоне был развод миллиардера Бориса Березовского с Галиной Бешаровой, закончившийся мировым соглашением в 2011 году. Согласно заявлениям адвоката Бешаровой, ей удалось получить рекордную по тем временам компенсацию — около £125 млн. В рейтинге Forbes 2011 года «200 богатейших бизнесменов России» состояние Березовского оценивалось в $700 млн. А вот другой его жене — Елене Горбуновой, с которой он прожил около 20 лет, отсудить треть имущества бывшего олигарха не удалось. Хотя гражданский брак в ходе разбирательства был приравнен к юридическому, финансовые претензии Горбуновой остались неисполненными. По словам Анны Хрусталевой, суд не принял решение о разделе имущества в связи со смертью ответчика (Березовский погиб 23 марта 2013 года) и неплатежеспособностью наследственного фонда. Судебный спор в Лондоне — удовольствие не из дешевых. «Придется потратить минимум полтора-два года жизни и 2–3% своего капитала только на юристов», — делится опытом дважды разводившийся в британской столице бывший партнер Евгения Чичваркина по «Евросети» Тимур Артемьев. Он несколько раз менял адвокатов, однажды за неделю до судебного заседания. По его словам, развод для юристов — очень агрессивный бизнес-процесс, бесконтрольно генерирующий счета за услуги. «Мне не удалось найти юристов, которые были бы эффективны и при этом не накручивали счета», — говорит он. Чем выше стоимость активов и размер претензий, тем дороже бракоразводный процесс, отмечает партнер компании John Tiner & Partners Валерий Тутыхин: «Если делят крупный пул активов, стоимость «билета в суд» может достигать £20–30 млн».