Испытание углем
Как наследники Дмитрия Босова борются за его угольную империю.
Рейс Нью-Йорк — Москва наконец завершился, но багажная лента аэропорта Шереметьево никак не приходила в движение. И ночью 26 октября 2020-го член совета директоров «Сибантрацита» Максим Барский покинул аэропорт, так и не дождавшись чемоданов. Когда на следующий день Барский вернулся за вещами, его ждали сотрудники таможни. При досмотре багажа они обнаружили пять подозрительных картриджей для вейпа, в которых содержалось производное конопли — тетрагидроканнабиол (в некоторых странах разрешен для медицинского использования). Так накануне заседания совета директоров «Сибантрацита» Барский стал фигурантом уголовного дела о контрабанде наркотиков.
«Такое совпадение неслучайно», — уверен один из членов совета директоров «Сибантрацита». Еще два человека, близких к «Сибантрациту», не склонны связывать злоключения Барского с повесткой заседания совета. Сам Барский отказался от комментариев. Как бы то ни было, одним из пунктов голосования, которое Барский в итоге пропустил, было смещение Катерины Босов с должности главы совета директоров. Вдова миллиардера Дмитрия Босова покидала пост на фоне острого корпоративного конфликта с остальными наследниками. Ненадолго сплотившись перед внешней угрозой, члены семьи Босова вскоре вступили в ожесточенную борьбу за угольную империю уже друг с другом.
Конфликты в наследство
«Я благодарна команде за доверие. Для меня большая честь продолжить дело Димы в единстве со своей семьей» — таким комментарием 32-летняя Катерина Босов сопроводила в конце мая 2020-го свое назначение председателем совета директоров «Сибантрацита». Компания перешла под контроль структур Дмитрия Босова в начале 2000-х и под его управлением стала мировым лидером по добыче и экспорту антрацита, высококачественного металлургического угля. После внезапной смерти Босова в мае 2020-го его долю (86,57%) в группе «Аллтек», через которую он владел «Сибантрацитом», должны были унаследовать члены семьи.
Родственники решили выдвинуть на пост главы совета директоров «Сибантрацита» Катерину. «Она профессиональный юрист, из разговоров было понятно, что разбирается в экономике и финансах», — объясняет один из них. Третья жена Босова более других наследников была знакома и с «Сибантрацитом»: в 2017 году возглавила его логистическую «дочку», а в 2018-м стала коммерческим директором всей компании. Угольному бизнесу учил муж, рассказывала Босов, которая не имела отношения к отрасли до знакомства с миллиардером.
«Мы ее поддержали, потому что она декларировала, что действует в интересах всех наследников», — говорит один из членов совета директоров «Сибантрацита». Он и остальные члены совета, в большинстве своем многолетние соратники Дмитрия Босова, «сплотились» и «помогали» вдове. При Дмитрии Босове совет играл скорее формальную роль, отмечает один из его членов: «По большому счету что Дима говорил, то и делали». «Все знали: если есть нерешаемая проблема, то надо сказать ДБ [Дмитрию Босову], он решит, найдет способ», — вспоминал член совета директоров и миноритарий «Сибантрацита» Дмитрий Ага, знакомый с Босовым более 35 лет.
Конфликты и корпоративные войны нередко вспыхивали на пути Босова. Мало что изменилось и после смерти миллиардера. Партнеры по угольному порту «Вера», а среди них была структура госкорпорации «Ростех», предъявили опцион на 16,7% проекта, который стороны изначально развивали на паритетных началах. Ситуация усугублялась тем, что свои права на «Веру» заявил и бывший партнер Босова Александр Исаев, со скандалом ушедший из «Сибантрацита» незадолго до смерти миллиардера.
Переговоры с оппонентами взяла на себя Катерина, рассказывает член совета директоров «Сибантрацита». Она заняла жесткую позицию, и договориться не получилось, вспоминает источник, близкий к «Ростеху». Между компромиссом и судом Катерина скорее выберет второе, говорит источник, близкий к «Сибантрациту». Например, она якобы астояла на судебном разрешении конфликта с грузовой компанией «Новотранс», которая в 2019 году предъявила «Сибантрациту» претензии более чем на 500 млн рублей за простой вагонов. В итоге все равно пришлось заключать мировое соглашение с «Новотрансом», рассказывает собеседник Forbes. Переговоры по «Вере» тоже закончились судом. Катерина считала, что оснований для смены контроля нет, тем более что оппоненты хотели получить 16,7% порта по номинальной стоимости — за 3340 рублей. И заподозрила, что целью рейдерской атаки может стать сам «Сибантрацит». Летом 2020-го стало известно, что наследники Босова готовятся передать свои акции в инвестфонд. Как правило, такую конструкцию используют для дополнительной юридической защиты от внешних захватчиков. Но оказалось, что куда большая опасность исходит изнутри.
Раскол в семье
В августе 2020-го к Андрею Михееву, который некогда отвечал за личную охрану и автопарк Дмитрия Босова, поступила необычная просьба. Вдова миллиардера попросила Михеева предоставить ей документы по покупке и продаже ее Bentley Continental GT. С чего вдруг в самый разгар корпоративных войн Катерина Босов озаботилась судьбой автомобиля, с которым рассталась три года назад? Оказалось, что она отвела люксовой иномарке важную роль в битве за «Сибантрацит».
Ситуация вокруг наследия Дмитрия Босова кардинально изменилась 18 августа 2020 года. В этот день в ЕГРЮЛ появилась запись о том, что Катерина стала владелицей 43,29% «Аллтека». Половина акций Дмитрия Босова досталась вдове в качестве супружеской доли на основании свидетельства нотариуса Екатерины Пановой. Таким образом, наследственная масса сокращалась вполовину. Панова утверждала, что действовала «строго в рамках закона», и отказалась от дальнейших комментариев, сославшись на нотариальную тайну.