Урок эволюции
Рассказ
1
Ствол. Белая бабочка и черная бабочка. Надо сказать:
– Рассмотрим это явление на примере популяций Березовой пяденицы.
Здесь всегда кто-то смеется. Но надо продолжить:
– Кажется, что светлоокрашенных бабочек, гомозиготных по рецессивной аллели, обитающих в лесу с темными стволами, должны полностью уничтожить враги. Единственной формой жизни в данных условиях должны стать темноокрашенные бабочки, гомозиготные по доминантной аллели.
Половина класса уже не понимает, о чем речь. Надо всех немного подбодрить. Когда в предложении больше одного незнакомого слова, интерес к предмету предсказуемо падает.
– Но почему-то, ребята, в закопченных лесах Южной Англии постоянно встречаются белые бабочки! Как вы думаете, почему? Тут необходимо обвести класс взглядом, приглашающим-вместе-подумать. Нина Ковалева думать вместе не хочет, она ведет переписку в айфоне, лежащем у нее на коленях. Катя Рогожина с улыбкой смотрит в окно. Андрей Баринов надевает наушники. Кажется, пришло время для взгляда палача, который-высматривает-жертву.
– Ребята, вы же будете сдавать ЕГЭ! Почему рецессивные аллели сохраняются в популяции у гетерозиготных организмов?
Андрей Баринов закрывает глаза.
– Баринов!
Он не слышит. Сосед толкает его локтем. Нет больше сил говорить про белых рецессивных бабочек в закопченных лесах Южной Англии.
– Баринов, встань, пожалуйста!
Встает. Снимает наушники, кладет на парту.
– Ты слышал мой вопрос?
Молчит.
– Баринов, почему популяция сохраняет генную мутацию, приводящую к появлению заведомо слабых особей? Для чего это нужно эволюции?
Пожимает плечами.
– Для… разнообразия?
– А для чего разнообразие эволюции?
Взгляд жены, точно-знающей-что-ей-врут. Пошути, давай. У тебя три двойки, Баринов, на дополнительные занятия ты не ходишь, домашние задания не выполняешь.
– Ну… – Баринов обводит глазами класс, и в уголках его губ зарождается усмешка. – Чтобы было… веселее как-то.
Самое ужасное, что он на этом не остановится, будет говорить до двойки и после двойки.
– Два, Баринов!
– Нет, а что? Людмила Ивановна! Вы бы не хотели, что ли, чтобы люди были разные вокруг вас? Синие, в полоску?
Все хихикают.
– Разве вам не скучно жить в такой предсказуемости? Вот вы знакомитесь с мужчиной…
Уже смеются.
– И каждый раз знаете, чем все закончится…
Смеются громче.
– А если бы эволюция позаботилась о вас, был бы каждый раз сюрприз!
– Баринов, к сожалению, я не имею права поставить тебе две двойки за один урок, но если бы я…
Звенит звонок. Он заглушает слова, смех и невнятные сведения про Березовых пядениц.
Девушка, какой аборт?
Сорок пятый вроде.
Девушка, какой развод?
Пятьдесят второй.
А вы, мужчина, все на кассе?
Да, на кассе автомойки.
Двадцать тысяч мой оклад,
С бабушкой живу.
Вот, ребята, посмотрите,
Эти люди – пидорасы,
Вот он важный, главный самый
Эволюции урок.
2
Человека-хот-дога у метро нет. Куда он, интересно, делся? Может быть, его уволили? Или, наоборот, повысили. Открылась новая закусочная у метро, ну, скажем, Тропарево, и его перевели туда. Поезд воет, стучит… и бьется, сквозь туннель в Тропарево несется! Где ты в костюме сосиски стоишь… Все, достаточно! Сейчас надо приехать домой, выпить чаю и позвонить матери Андрея Баринова, отца у него, разумеется, нет.
– Алло, Виктория Петровна? Добрый вечер! Вас беспокоит Людмила Ивановна, учительница Андрея по биологии.
– Добрый вечер.
Голос у нее усталый, но не слишком испуганный.
– Я хотела…
Что я хотела? Уж точно не разговаривать в полдесятого вечера с незнакомой теткой на тему того, какой у нее плохой сын.
– Хотела обсудить с вами…
Что обсудить? У Андрюши три двойки, он не посещает дополнительные занятия и не выполняет домашние задания? Но при чем здесь она? Повисает совсем уж нелепая пауза.
– На самом деле меня просто заставляют в учебной части.
– Что заставляют? – спрашивает она.
– Звонить родителям. Я вообще-то прекрасно понимаю, что Андрею шестнадцать лет, он взрослый человек и…
– И что бы я ни сказала, ему, в общем, насрать, – говорит она.
– Точно! Очень хорошо, что мы с вами нашли взаимопонимание.
– Я тоже рада, – слышно, как она чиркает у трубки зажигалкой.
– Тогда давайте больше не будем нести эту неинтересную ахинею и займемся тем, что нам нравится…
– Давайте, Людмила Ивановна, я сериал буду смотреть.
– Всего доброго. Приятного просмотра.
Поезд воет, стучит и бьется,
Сквозь туннель в Тропарево несется!
Где ты в костюме сосиски стоишь
И словами буклета кричишь.
Заходите к нам, пообедайте!
Всякого говна отведайте!
Но глаза твои, что смотрят
Через дырки в поролоне,
Говорят мне: ах ты, киска,
Как тебя б я отодрал!
Если б только не сосиска
И унылой жизни вал.
Так, а тетрадка моя где?
3
– Людмила Ивановна, у меня просто нет слов.
Это должно было случиться.
– Вам нужна помощь, Людмила Ивановна… И конечно, в таком состоянии вы просто не можете работать в образовательном учреждении. Вы, как бы помягче сказать… Вы – нимфоманка! Альбина Алексеевна не могла успокоиться два часа, после того как прочитала ваши… Даже не знаю, как сказать… Откровения! Пожалели бы коллегу, она все-таки мужа потеряла недавно.
– Он умер?
– Нет, развелся с ней.
Да, в общем, хрен бы с вами со всеми и с Альбиной Алексеевной, потерявшей мужа, только как мне заплатить за квартиру и по кредиту за айфон?
В скверике у школы догоняет Андрей Баринов, кеды у него в грязи, от него несет табаком, щеки красные, как трансгенные зимние персики.
– Людмила Ивановна!
– Что, Баринов?
– Людмила Ивановна! Ну не надо увольняться, я этого не стою… Правда.
– Дело не в тебе.
– А в чем тогда?
– Ну… Просто я пишу очень плохие стихи, которые нашла Альбина Алексеевна, прочитала и рассказала директору… Он уволил меня, ты вообще ни при чем.
– А что, у вас стихи неприличные?
– Лучше тебе не знать, Андрей. Иди на занятия. Пока! Шестнадцать лет – и плачет. Постояли в сквере, обнявшись. Интересно, кто-нибудь видел? У Альбины Алексеевны окна в сквер.
4
Ладно, у меня есть бутылка фертлинера (650 рублей по скидке) и чипсы. До расплаты за квартиру – восемь дней, до платежа за айфон – пять. На карте сбера – семь шестьсот сорок, еще есть двадцать евро и есть Вова, который вообще-то должен двадцать тысяч. Но он не берет трубку.
Лицемерная свинья
Притворялась уточкой.
Кря-кря-кря да кря-кря-кря
В рыло б ей заточкой.
Звонит телефон. Неужели Вова? Нет, почему-то Виктория Петровна. Как же ей сказать помягче…
– Алло?