Иностранный агент
Шесть десятилетий, шесть актеров, 25 фильмов. 12 номинаций на «Оскар». 13,8 миллиарда долларов кассовых сборов. В Этом году завершится эпоха Джеймса Бонда. Джентльмена на службе Ее Величества целовали самые красивые женщины Голливуда и мечтали убить суперзлодеи, коррумпированные генералы КГБ и террористы-фанатики. По фильмам о Бонде можно проследить, кого боялись, о чем мечтали и о чем спорили поколения зрителей. Esquire изучил, как менялся агент 007 с 1960-х до наших дней и из чего сложился образ самого прославленного шпиона в кинематографе.
Шон Коннери
Их было трое: Сомерсет Моэм, Грэм Грин и Иэн Флеминг. Все успели послужить Ее Величеству, все стали писателями. Моэм – большим прозаиком, Грин – автором детективов. А Флеминг начал писать о том, что видел своими глазами. Джеймс Бонд – агент с двумя нулями и лицензией на убийство, одна из канонических фигур поп-культуры ХХ и ХХI веков – с самого начала был задуман слишком бесстрашным, слишком безупречным.
Идеальная прическа, аристократические манеры и обаятельная беспринципность. «Какова ваша страсть, мистер Бонд?» – «Я человек бесстрастный», – отвечает он злодею Ларго из «Операции «Шаровая молния», провожая взглядом очередную красотку.
Флеминг в своих романах сочетал несочетаемые жанры – его шпионские детективы были смешными и остросюжетными одновременно. Чтобы снять такое кино, требовались особые обстоятельства. И они сложились – в начале шестидесятых, когда Гарри Зальцман и Альберт Брокколи решили экранизировать «Доктора Ноу». Флеминг еще был жив и принимал в работе над фильмом самое деятельное участие – например, отверг кандидатуру Роджера Мура, который показался писателю слишком юным и слащавым. Коннери на кастинг попал в общем-то случайно, но сразу очаровал продюсеров. В нем было нечто от Бонда – стиль, агрессия. За несколько лет до того Коннери снимался в фильме «Другое время, другое место», и у него случился роман с актрисой Ланой Тернер. Лана оказалась любовницей гангстера Джонни Стомпанато, причем выяснилось это, когда Стомпанато явился на съемочную площадку с пистолетом. Будущий Бонд не растерялся и в короткой драке разоружил соперника.
Первые шесть фильмов с Коннери стали каноном будущей бондианы – каждый следующий сценарий заимствует известные образы (например, в «Кванте милосердия» 2008-го появляется золотая женщина из 1964-го – правда, золото в духе времени заменено на нефть). Каждый следующий Бонд берет что-то от Коннери: Роджер Мур делал ставку на работу бровями и юмор (с каждой серией все более сомнительный), Тимоти Далтон стал первым по-настоящему серьезным Бондом, сдержанный Пирс Броснан начал вроде бы в духе своего великого предшественника, но в итоге все равно сорвался на комедийный тон. Ближе всех, пожалуй, оказался Дэниел Крейг – его Бонд приковывает внимание, потому что похож на хищника; в нем за внешним спокойствием и лоском угадываются повадки белой акулы. В Коннери при всей его сдержанности и безупречности манер чувствовалось то же самое: животное обаяние, опасная загадка, которая есть во всяком крупном и грациозном звере.
Благодаря Коннери первые фильмы бондианы до сих пор можно смотреть; без его харизмы они превратились бы в кино про социопата. Вот влюбленный агент отвешивает пощечину Тане Романовой. Вот он легко расстается с очередной женщиной, надоевшей или просто больше не нужной для успеха задания – и ей еще повезло выжить: 007 жертвует своими девушками без сожалений. Зрители его прощают. Бонд Коннери – легкомысленный и жестокий сверхчеловек, на которого не распространяется никакой нравственный закон, кроме «костюм должен быть подогнан по фигуре», аристократ в своем естественном обличье. Формально он, конечно, может оправдаться интересами короны, но на войне далеко и до англиканского Бога, и до Ее Величества. Встречи Бонда с непосредственным начальством, распоряжения, приказы – все это формальность, ритуал, необходимый для того, чтобы 007 мог продолжить свой путь.
Где и как пролегает этот путь – не важно. Многие ли помнят, что действие «Доктора Ноу» разворачивалось на Ямайке? Бонду нужны море, солнце, красивые женщины и карточный стол, за которым можно блеснуть в смокинге. Впрочем, он отлично смотрится и с голым торсом (в юности Коннери увлекался бодибилдингом), и в скафандре («Доктор Ноу»), и в плавательной маске («Шаровая молния»), и в кимоно («Живешь только дважды»). Коннери убедителен в любом антураже. И особенно символично, что финалом его карьеры на посту агента 007 стал апокрифический (не входящий в официальный канон) ремейк «Шаровой молнии» под названием «Никогда не говори «никогда». Там 53-летний Коннери закручивает роман с 30-летней Ким Бейсингер – и покажите человека, у которого по этому поводу могут быть хоть какие-то вопросы.
Музыка: Ширли Бэсси
Треки Ширли Бэсси открывают «Голдфингер» и «Бриллианты навсегда».
Автомобиль: Aston Martin DB5
Когда снимался «Голдфингер», DB5 существовал только в виде прототипа, но продюсеры фильма сумели одолжить его у Aston Martin (добавив броню, встроенные пулеметы, радар и катапульту). С тех пор 007 не расставался с этой маркой почти никогда.
Девушка: Хани Райдер
На ныряльщице за ракушками в исполнении Урсулы Андресс (на фото ниже) купальник – хотя в оригинальном романе Флеминга она выходила из моря полностью обнаженной.
Оружие: Walther PPK
В первом фильме франшизы 007 по настоянию оружейника меняет Beretta 71 22-го калибра на 9-мм Walther PPK – классическое оружие шпионов.
Противник: Эрнст Ставро Блофельд
Лучшего злодея всей бондианы показали в пятом фильме с Коннери. Строгий костюм, массивный перстень, белая кошка на руках – образ Блофельда стал каноническим для фильмов о шпионах. Именно его пародировал Доктор Зло в цикле об Остине Пауэрсе.
Джордж Лэзенби
Никто не думал, что однажды Джеймсом Бондом станет парень из австралийской глубинки. Не подозревал об этом и сам Джордж Лэзенби. Будущий 007 служил в австралийской армии, торговал подержанными машинами, а в 25 лет рванул в Лондон – но не ради карьеры, а вслед за девушкой.
В столице Лэзенби посоветовали устроиться моделью. Довольно скоро выяснилось, что выбор был правильный: статный красавец из глубинки начал получать самые высокие гонорары в Европе. В фильм о Бонде он попал прямо с оргии – кто-то из тусовщиков упомянул, что вскоре будет кастинг. Лэзенби решил развлечься: подстригся по последней бондовской моде, узнал у барбера, где Шон Коннери шьет костюмы, купил Rolex и явился к продюсерам без приглашения: «Парни, я тут слышал, вы нового Бонда ищете». Австралийца проверяли несколько месяцев и даже устроили свидание с девицей не самого примерного поведения, чтобы убедиться в его гетеросексуальности – чрезвычайно важное для агента 007 качество. Окончательно Лэзенби покорил продюсеров, вырубив на пробах главного каскадера – ударом в челюсть, как в армии научили. «Наш человек, – услышал он прямо над телом поверженного врага. – Вы приняты».
«На секретной службе» доверили Питеру Ханту, который до этого участвовал в съемках бондианы на вторых ролях. Картина стала его режиссерским дебютом. Хант хотел сделать принципиально нового Бонда – никаких гаджетов, никаких реактивных автомобилей, только драма и реализм. Критике это не понравилось, многие даже утверждали, что такой подход убьет франшизу. Десятки лет спустя Стивен Содерберг назовет «На секретной службе» лучшим фильмом о Бонде с точки зрения кинематографии, а Кристофер Нолан признается, что позаимствовал у Питера Ханта приемы для своего «Начала».
Шестую серию бондианы снимали в Англии, Швейцарии и Португалии, и драмы, если верить газетам, на съемочной площадке было не меньше, чем в сценарии. Лэзенби изводил партнеров и продюсеров капризами. Лэзенби и Хант очень быстро поссорились, перестали разговаривать и общались через посредника. Невесту Бонда играла Диана Ригг, звезда популярного сериала «Мстители». Лэзенби она описывала так: «Я не могу больше потакать его одержимости самим собой. Он абсолютно, совершенно… С ним невозможно!» Ригг, как могла, отбивалась от Лэзенби, за время съемок успевшего переспать со всеми женщинами на площадке. Она осталась последней – и заявила партнеру, что у них «что-нибудь могло бы и получиться, если бы он перестал волочиться за другими». Это условие Лэзенби выполнить никак не мог. Был 1969 год – год психоделической революции и свободной любви. Бонд много дрался, назначал женщинам свидания на одну ночь, собирался жениться на дочери влиятельного мафиози и спасал мир от злодеяаристократа, промывавшего мозги невинным девушкам при помощи наркотиков, аудиогипноза и цветных проекций. Блофельд – вполне в духе времени – под видом лекарства от аллергии разрабатывал биологическое оружие, которое должно было сделать всех людей и все растения бесплодными. Бонд водил свою невесту в зоопарк, разгуливал по альпийским склонам в килте. Почти все трюки 007 выполнял сам, съемки иногда продолжались по 16 часов. «С другими парнями, – говорил об этом Лэзенби, – такого не происходило». Фраза так понравилась режиссеру, что вошла в фильм.