И что-то важное между
Каждый месяц британский писатель и журналист Уилл Селф рассматривает ту или иную часть мужского тела. В этот раз он проверяет на прочность самое дорогое.
«У Гитлера яйцо одно, второго нет уже давно, – распевали мы, катя свои обручи в гору к доброй старушке Пегготти, чтобы получить у нее вожделенный ломоть хлеба с мясным соусом. – Мамаша шлепнула по жопе, и отвалилося оно!» Сокровища детского фольклора транслируются в зоне, недосягаемой для радаров взрослой культуры. Согласен, в северном пригороде Лондона, где я рос в шестидесятые годы, катание обручей не было очень распространенным уличным развлечением, но эта живучая песенка военной поры окрашивает мои воспоминания в ностальгические голубые тона. Сдается мне, что она жива и поныне, и, не питая ни малейшей охоты дергать за больное место тех, кому выпало горькое невезение страдать яичной недостаточностью, я все же рискну утверждать, что знакомство с такими шедеврами является одним из важных первых шагов на пути полового просвещения.
Сколько британцев перешагнули порог зрелости с этим образом за кулисами подсознания: школьник Адольф скорчился нагишом в душе после урока физкультуры – ножки иксом, черный лоскут челки на бледном лбу, – стыдливо прикрывая ладошкой нестираемый след материнского надругательства. Подтекст ясен: прототип нациста – слабак, жалкий евнух, тогда как у нас, львов, яйца из чистой стали! Но вправду ли это так? Ведь во всем нашем огромном, круглом и морщинистом мире едва ли найдется что-нибудь более ранимое, чем эта нежная деталь мужского организма.
Я призываю вас серьезно задуматься, джентльмены: а что, если погоня за властью, авторитетом, сексуальными рекордами во всей ее полиморфной извращенности – говоря коротко, за всем тем, из чего складывается для нас образ настоящего мужчины, – является лишь грандиозной многотысячелетней попыткой отвлечь взгляды толпы от наших собственных неприглядных приборов? И не следует ли в таком случае заключить, что вся наша цивилизация представляет собой лишь гигантские, плотно сидящие подштанники (с толстой подкладкой в центре), сотканные многими поколениями наших похотливых праотцов? Посмотрите на шимпанзе, нашего ближайшего живого родственника, – разве не сидит он в ветвях баобаба, почесывая голую задницу