Беззащитны шипы
Цветочные палатки у Киевского вокзала стали школой жизни для нескольких поколений московских иммигрантов. И хотя покупателей становится все меньше, жизнь здесь продолжается.
«розы, молодой человек, розы, розы», – речовка запечатлена безымянным граффити-художником на углу дома на Украинском бульваре. О стихийной торговле цветами на площади Киевского вокзала постепенно забывают, и трафаретная надпись, лишаясь контекста, приобретает вид автописьма Бретона. Хотя торговля не прекратилась, а перенеслась метров на двести от площади. Продавцы засели между железной дорогой и стеклянным бизнес-центром «Легион III» (он же «корабль», он же «утюг») и затихарились.
«Розы по тридцать, по тридцать, по тридцать», – эхо из прошлого. Цена тщедушных общипанных цветов с укороченными стеблями не менялась здесь годами – из голландских роз не первой свежести делали карликовые, «подмосковные». У каждой точки, будь то багажник автомобиля или ларек у пригородных касс, работал свой зазывала, который кидался на всякого выходившего из метро мужчину: «Розы, молодой человек, розы ищете?» От цветов на Киевском было не скрыться. После назначения Собянина градоначальником расстановка сил здесь поменялась. Цветы продаются без лишнего шума, дорогу в розовый андерграунд никто не подскажет, да и розы уже не по тридцать – ну разве что в совсем жалком углу, и то если брать сразу штук шестьдесят.
Кто покупает цветы в грязных тесных ларьках около железной дороги – загадка. Каким образом выживает этот бизнес – тайна. Неприглядные палатки всухую проигрывают сетевым магазинам-«холодильникам», в которых все дешево и сердито, и инстаграм-флористкам, составляющим композиции из эдельвейсов, рябины и камыша (285 лайков). Это место даже отдаленно не напоминает старейший «цивильный» цветочный рынок – Рижский, вход в который осаждают за час до открытия в Международный женский день. Какую бы цель ни преследовал покупатель, подбирая букет – очаровать девушку, протокольно отдариться на юбилее или загладить вину перед женой, – цветочные моря на Рижском рынке сулят ему успех.
А пятачок у железки возле «Легиона III» – тюрьма для растений. Два ряда палаток заканчиваются тупиком, в тупике контейнер, в контейнере под лампочкой Ильича стоит парикмахерское кресло, толстый цирюльник ровняет затылок одному из хозяев бизнеса, подчиненные которого, таджики и азербайджанцы, днями не выходят на свет божий, сторожа цветы. Свежесть роз, спрессованных цилиндрами из гофрокартона, не поддается оценке. Некоторые цветы скрыты грязными пластиковыми коробами с решетчатым дном. В одной из палаток лежат штанга и гантели, к стене привинчен турник. Здесь, уподобившись бледному растению, каждый день сидит девятнадцатилетний