Атомная блондинка
В 16 лет Анастасия Калманович похоронила отца, в 19 – перегоняла машины через границу, в 20 – переехала в Москву, а в 28 – продюсировала многообещающую певицу Земфиру. Для этого номера она рассказала Роману Суперу свою историю беспокойных 1990-х.
Эта история должна начаться с убийства.
Второго ноября 2009 года при съезде с Нового Арбата на Краснопресненскую и Смоленскую набережные автомобиль «Лада Приора» поравнялся с черным «мерседесом» S500. Из приоткрытого окна «Лады» неизвестный высунул пушку и изрешетил иномарку. На переднем пассажирском сиденье «мерседеса» сидел известный бизнесмен, близкий друг депутатов Госдумы, воров в законе и звезд шоу-бизнеса, влиятельный мафиози Шабтай Калманович. Той же ночью из его тела извлекли не меньше 20 пуль. В СМИ потом напишут, что у бизнесмена было примерно столько же причин быть убитым. Шабтая Генриховича было за что не любить. Но влюбиться в него было очень просто.
Шестнадцатью годами ранее сорокапятилетний Калманович в синем кримпленовом костюме и коричневых шелковых носках сидел на кожаном диване и обнимал сразу двух молоденьких блондинок. Диван этот стоял в офисе у его дражайшего друга – «спортивного функционера» Отари Витальевича Квантришвили (его обвиняли в разбоях, рэкете и изнасилованиях, в 1994 году он был убит тремя выстрелами из снайперской винтовки). Помощницей Квантришвили в ту пору работала двадцатилетняя девушка Настя, недавно переехавшая в Москву из Прибалтики. Настя смотрела на мужика с двумя дрессированными женщинами под мышками и думала про себя: «Господи, это какая-то карикатура из журнала «Крокодил», а не человек». В том же году Настя соберет вещи и переедет жить к Калмановичу. Еще через пять лет сама станет Калманович и родит ему дочь Даниэллу. Никогда не говори «никогда». Хотя здесь уместнее было бы сказать так:
За годы совместной жизни Настя узнает многое о человеке в шелковых носках. Родился в послевоенной Литве в еврейской семье, дома говорил на идише; его отец был директором завода резиновых изделий, а дед – раввином; в юности Шабтай несанкционированно влюбился в жену местного мясника и, спасаясь от гнева ее супруга, уехал учиться в Ленинград; в Ленинграде был завербован КГБ; в Израиль репатриировался уже «нашим человеком в Иерусалиме»; на земле обетованной был обвинен в военно-промышленном шпионаже в пользу СССР и отправлен в тюрьму; через пять с половиной лет под давлением чуть ли не Горбачева и Руцкого был освобожден и выслан в Россию, где его ждали безграничные бизнес-возможности, которые 2 ноября 2009 года, вероятно, и станут причиной двадцати выстрелов в упор. А еще он встретит Настю.
«Свадьба проходила в гостинице «Балчуг». Весь бомонд тогда собрался. Я была беременная, в таком положении порядочные дамы в свет уже не выходят. Гуляли два дня. Алла Борисовна с Филиппом Бедросовичем были почетными гостями. Во время этого брачного торжества от Пугачевой я получила погоняло «наследница». Бедная Настя тогда, конечно, не догадывалась, что именно она унаследует от этого брака.
В июле 2000 года Калмановичу делают сложную операцию на сердце. А уже через неделю у бизнесмена случается заворот кишок. Ему становится все хуже. Жена впадает в транс, бегает по кабинетам врачей и умоляет спасти мужа. Она сутками держит Калмановича за руку и умоляет жить: «Врачи сказали, что у него жесточайшая непроходимость, его надо срочно увозить, и пока не начнутся естественные физиологические процессы, говорить о каком-то восстановлении нельзя. Но как увозить? Он без сознания. Я звоню в Москву всем влиятельным людям из мединдустрии, которых только знаю, но слышу ото всех: «Ты кто такая?» Через какое-то время совершенно случайно мне звонит Миша Козырев, и я начинаю объяснять, рыдая, что Шабс умирает. Миша делает так, что через несколько часов за нами прилетает специальный самолет с реанимацией на борту». Так Калманович практически без признаков жизни оказался в родном Склифе: дома и стены помогают. Все, что происходило потом, легко может представить себе любой человек, лежавший в этой больнице. Бизнесмена доставили в палату в воскресенье: один дежурный врач на этаж, склад с лекарствами откроется только в понедельник, никакого лечения нет, губы Калмановича тем временем синеют. Жена снова носится по кабинетам, хватает за руку мужа и звонит Козыреву: «Миша, б***, тут все закрыто, нужны лекарства!» И Козырев их привозит.