Если бы мне сказали
Поэт Вера Полозкова – о сложном и счастливом в своём родительстве, о карме в отношениях и в дружбе, об одиночестве в детстве и о том, что будут помнить её собственные дети, когда вырастут.
Однажды, еще до того, как у меня появились свои дети, я была в гостях у подруги и вижу – ребенок ее чумаз совершенно мультипликационно, на нем всё, что он ел, в несколько слоев. Я показываю глазами: «Люсь, вон...» Она: «Что?» Я: «Посмотри на него». Она: «А что с ним?» – «Его надо умыть, наверное». А она: «Ну вот вечером буду купать и вымою целиком». И я тогда подумала: вот это спокойствие олимпийское! Не пытаться выглядеть идеальной матерью для посторонних, не бросаться в панике туда, где самому ребенку ничего не мешает. У нее это уже с первым получилось, у меня не вышло до сих пор. Немного привыкаешь легко расставаться с вещами, которые в доме с тремя детьми рвутся, бьются и испаряются непрестанно. Но к пятнам я не привыкну никогда, я умываю и переодеваю сразу, поэтому к концу дня может быть целая корзина стирки.
И был другой эпизод, тоже связанный с подругой, певицей, ее старшему было два, а мелкому месяц, и она маленького пытается кормить грудью, а старший забирается на нее и по голове стучит лопатой, жует одежду и кусается. Я посмотрела и пообещала себе: никогда, никогда у меня не должно быть детей с такой маленькой разницей в возрасте, потому что с ума сойдешь. Между Саввой и Аришей разница ровно два года!
Вообще, по-честному, если бы мне сказали, что у меня будет трое детей, лет так в 20, я пришла бы в ужас и наверняка просила бы отменить этот приговор. Свобода передвижения и право побыть в одиночестве тогда были превыше всего. С утра ты принял решение, а вечером идешь по Питеру или Киеву. Я так прожила всю молодость: если у меня были деньги и два свободных дня, я утром делала звонок и вечером выходила из самолета там, где хотела. Я совсем не про роскошь, не про предметное изобилие, я никогда не мечтала о сумке, я не коллекционирую украшения или туфли: я коплю впечатления. Я человек, зависимый от путешествий. Если я скоро куда-то лечу, я напеваю, парю, все успеваю, всему радуюсь, все люблю. Если нет – у меня чувство, что меня заперли в банке, и запаяли, и воздуха все меньше, и света. У меня были королевские планы, я не хотела семь лет подряд пропускать вечеринки и спать пунктиром, я хотела странствовать, познавать, писать. У меня есть ремесло, оно определяет меня, какие дети, тем более трое…
Но, конечно, это богатство, и я не отказалась бы ни от одного, даже самого трудного, дня рядом с ними. Теперь я так познаю и так странствую: когда Федор мне свои сны рассказывает, когда они придумывают и разыгрывают битвы и погони. Я никогда не знала, что во мне откроются такие фантастические месторождения любви.
Всех своих детей я родила без единого укола, вмешательства, стимулятора. Я очень этого хотела, я ответственно выбирала акушерок, я готовилась осознанно – да, к родам нужно готовиться. Когда я узнала, что жду старшего сына, я была застигнута этим врасплох и пошла все подробно изучать. Как если человек понимает, что сейчас он поедет в незнакомую страну, ему в ней надо работать, покупать продукты, путешествовать, а он про нее совсем ничего не знает. И вот я купила «путеводители», пошла на курсы для беременных, стала слушать и думать: боже, что мне предстоит, ничего себе. Я успела вникнуть, подготовиться и пересобрать свою жизнь, и это очень сильно уменьшило стресс от перемен. Грущу, что в силу довольно драматичных обстоятельств не получилось насладиться этими самыми сладкими первыми месяцами с младшими детьми. Когда Саввуша родился, мы с их отцом уже были в очень скверных отношениях, мы полгода почти не общались в мою беременность. И это у меня отняло огромное количество радости. Невозможно одновременно обожать младенца, заниматься активным любознательным трехлеткой и разводиться с человеком, который тебя ежедневно высмеивает и обесценивает. Ариша родилась в разгар карантина, и о том, что я с ними тремя останусь одна, я узнала в самом начале беременности. К счастью, у нас уже была няня: наша Элисо, она появилась, когда Саввуше был год. Может, если бы она появилась пораньше, мы избежали бы многих острых конфликтов. Она моя огромная поддержка: у нее такое доброе и чуткое сердце, она умеет так трогательно заботиться и мирить, она всегда на моей стороне, она желает мне удачи каждый раз, когда я еду на концерт. Я шучу, что Элисо – няня у меня, младшие – это только предлог.
Мне кажется, материнство – та сфера жизни, где мне все-таки время от времени удается присваивать собственные достижения. У нас у всех изрядные проблемы с этим, мы не умеем адекватно относиться к усилиям, которые затрачиваем, и к результату, даже впечатляющему, и я знаю, что для мам это самое сложное: поверить, что они стараются достаточно. Увидеть, какие они молодцы. Но именно тут я не сомневаюсь: то, что я делаю, имеет большой смысл, и у меня многое получается, особенно учитывая, как устроена моя жизнь, что я одна за них отвечаю и одна их обеспечиваю. Я правда делаю максимум для них. И это очень искренне, потому что они чудесные дети. Очень дружные, очень любознательные, творческие, непосредственные.
Их отношения друг с другом – мое самое любимое на свете кино, его я могу смотреть бесконечно. Федя внимательный, добрый, ответственный, за мелких всегда отвечает, Ариша – его громадная любовь. Саввуша с ним, понятно, находится в противостоянии, потому что он младший брат и ему нужно все Федькино величие присвоить, а что не присваивается – расколупать. Он вообще внутри себя думает, что он двухметровый свирепый десантник, просто заперт в теле ребенка, и его это страшно злит. Очень разные, но каждый раз, когда они расстаются, они дико друг по другу тоскуют: все вкусное, что Федор ест без Саввы, сопровождается вздохом: «Вот бы Саввушу сюда». Мне кажется, это самое главное, ну, корневое какое-то, сущностное. Пока мне удается им объяснить, что будут разные времена, разные ситуации, но мы все друг другу даны, чтобы беречь, спасать, утешать, что семья – это дар и тыл, что мы все встретились здесь не случайно, и нам нужно любить друг друга изо всех сил, потому что препятствия, испытания нам потом жизнь предоставит с избытком. А в доме не может быть дележки, конкуренции, ревности и пытки молчанием, должно быть много объятий и ощущение, что ты в безопасности, что нужен и обожаем любой: уставший, злой, простуженный, печальный. Ты хорош, потому что ты есть, ничего не надо заслуживать и отнимать.