Стрельцы: преступление и наказание
Генерал Патрик Гордон писал: «Поскольку русские по натуре очень тревожатся при опасности, в этом и подобных случаях они имеют другой замысел — усугубляя вещи такого рода, представить свою службу и усердие в усмирении, подавлении и преодолении невзгод более славными и достохвальными». «Этот случай» — стрелецкий бунт 1698 года, когда «усердие в усмирении» и впрямь достигало высот заоблачных.
Европейский вояж
Царь Пётр имел все основания возвращаться домой из Европы в наилучшем расположении духа. Правда, главная заявленная цель Великого посольства — вдохнуть новую жизнь в умирающий антитурецкий союз, Священную лигу — никак не достигалась. Европейские государи, и в первую очередь император Священной Римской империи Леопольд I, с нетерпением ожидали известий с другого конца континента, из Испании: слабый здоровьем и бездетный король Карл II в любой момент мог отдать богу душу, и это с большой степенью вероятности сулило войну. Дом Габсбургов, главой которого был император, никак не устраивало завещание, передававшее испанскую корону Филиппу, герцогу Анжуйскому, внуку Людовика XIV. В этой ситуации ему было не до турок.
В остальном же всё складывалось удачно: молодой русский царь в подробностях осмотрел немалую часть Европы и даже получил свидетельство корабельного плотника в Голландии. Положительным образом был решён польский вопрос: на престол Речи Посполитой, вакантный после смерти в 1796 году Яна Собеского, удалось «продавить» лояльного России саксонского курфюрста Августа Сильного. Несколько десятков молодых российских дворян было определено на обучение за границей. Несколько сот европейских специалистов разного профиля, от врачей до фортификаторов и кораблестроителей, было завербовано на русскую службу. В голове у Петра роились планы подсмотренных у голландцев, немцев и англичан преобразований. В целом он был доволен.
XVII век остался в русской истории как «бунташный»: начавшись голодными восстаниями и продолжившись Смутой, он знавал городские бунты — Соляной, Медный, Новгородский, Красноярский и другие; казачье-крестьянскую войну под предводительством Разина; мятежи военных — стрелецкие выступления 1682, 1689 и 1698 годов и даже монастырское восстание на Соловках.
Возвращались без поспешности. Заехали в Вену к Леопольду I, убедились, что не только нового союза против турок не предвидится, но и уже существующий не работает: император отказывался учитывать русские интересы в мирных переговорах с Блистательной Портой. Тем не менее личное общение монархов было дружеским и создавало хорошие перспективы. Из Вены собирались ехать в Венецию, уже упаковались, и тут примчался гонец из Москвы. Вести были недобрыми…
«Стрельцов с пищалей»
Имевший большие планы по расширению пределов своей державы во всех направлениях (кроме разве что северного) молодой царь Иван Васильевич в 1550 году учредил войско нового типа: «В лето 7058 учинил у себя Царь и Великий князь Иван Васильевич выборных стрельцовс пищалей три тысячи человек и велел им жити в Воробьевской слободе». Регулярным это войско можно назвать с большими оговорками: основной статьёй дохода стрельцов было всё-таки не жалование, в мирное время выплачиваемое нерегулярно и зачастую не полностью, а различные привилегии в торговле и ремесле; коли так, приходилось служивых периодически отпускать к своим лавкам и мастерским. И всё же организация у них была гораздо более строгая, нежели у поместной конницы, вооружались и экипировались они единообразно и собирались быстро, благо располагались под рукой: в столице и приграничных городах.
Шло время, армия росла, к концу правления Алексея Михайловича (1676 год) в московском государстве насчитывалось более 70 стрелецких полков (из них столичных — 26) по 800–1000 человек каждый. Они сильны были корпоративным духом — товарищеской «спайкой», осознанием своей привилегированности, немалым боевым опытом. Селились кучно: на карте Москвы близ Садового кольца имена их полковников — Зубова, Левшина, Сухарева, Колобова — на месте тех слобод видны по сей день в названиях переулков и площадей.
Новые веяния
Однако военное дело не стоит на месте, и в 1630-е наряду со стрелецкими начали царской волею возникать полки нового, иноземного строя — солдатские пешие, рейтарские конные и драгунские, передвигавшиеся верхом, а на поле боя спешивавшиеся. Это было уже безоговорочно регулярное войско, получавшее от казны жалование, пропитание и оружие с амуницией и ни на что от службы не отвлекавшееся. В середине столетия оно хорошо зарекомендовало себя в войнах с поляками и шведами, почти не уступая европейским армиям ни в выучке, ни в дисциплине. Чего не скажешь о стрельцах.