«Но есть и Божий суд...»
Со школьной скамьи большинство из нас твёрдо знает, что за смертью Пушкина стояла «николаевская реакция», что она как могла прикрывала «великосветского шкоду» Дантеса и что суд над ним был «комедией», а наказание — «возмутительно мягким». Между тем это не совсем так, точнее сказать, почти совсем не так…
«…За ноги повесить»
Дуэли в России были строго запрещены практически с момента их появления в стране в европейском варианте. В петровском Артикуле воинском 1715 года этому вопросу посвящены два артикула (статьи): «Артикул 139. Все вызовы, драки и поединки чрез сие наижесточайше запрещаются таким образом, чтоб никто, хотя б кто он ни был, высокаго или низкаго чина, прирожденный здешний или иноземец, хотя другий кто… отнюдь не дерзал соперника своего вызывать, ниже на поединок с ним на пистолетах, или на шпагах битца. Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнен, а именно повешен… И ежели случитца, что оба или один из них в таком поединке останетца, то их и по смерти за ноги повесить»; «Артикул 140. Ежели кто с кем поссоритца и упросит секунданта (или посредственника), онаго купно с секундантом, ежели пойдут, и захотят на поединке битца, таким же образом, как и в прежнем артикуле упомянуто, наказать надлежит».
По прошествии ста двадцати лет строгость мер несколько смягчилась, за ноги уже никого не вешали (и вообще, казни за дуэль в России не практиковались), но для военнослужащих действие петровского закона не отменялось. В отношении остальных действовали несколько статей нового, вступившего в силу в 1835 году Свода законов Российской империи, согласно которому причинение смерти на дуэли приравнивалось к убийству, а за убийство предполагалась каторга. Главная дуэль российской истории состоялась 27 января 1837 года. Уже 29-го командующий Отдельным гвардейским корпусом, куда входил полк Дантеса, генерал-адъютант Карл Бистром доложил императору о дуэли. В тот же день получено указание Николая I: «Судить военным судом как Геккерена и Пушкина, так равно и всех прикосновенных к сему делу, с тем, что ежели между ними окажутся лица иностранные, то не делая им допросов и не включая в сентенцию Суда, представить об них особую записку, с означением токмо меры их прикосновенности». Под «лицами иностранными» понимались, по-видимому, дипломаты: было уже очевидным участие в дуэли секунданта Дантеса, секретаря французского посольства виконта д’Аршиака, и весьма вероятным было «прикосновение к делу» нидерландского посланника Луи де Геккерна (Геккерена), приёмного отца Дантеса.
Как судили военных
Военный суд в России в ту эпоху не был профессиональным. Для рассмотрения конкретного дела формировалось специальное полковое присутствие из офицеров одного полка, к которому не принадлежал подсудимый или подсудимые. Для того чтобы «не обидеть» полк, офицер которого оказывался под судом, привлекались офицеры равного по положению полка. Суд составлялся из семи человек: председательствовал командир полка или его заместитель, членами суда были по два средних офицера — капитана или штабс-капитана (ротмистра или штаб-ротмистра в кавалерии) и четыре младших — по два поручика и прапорщика (корнета в кавалерии). К суду прикомандировывался в качестве консультанта обладавший юридическими познаниями специальный чиновник — аудитор, который не принимал участие в вынесении решения, но обеспечивал следование букве закона и процедуре.