Трудно найти в русской литературе более несправедливую писательскую судьбу

ДилетантКультура

Георгий Владимов

1

Трудно найти в русской литературе более несправедливую писательскую судьбу, чем у Владимова, страшнее были, но тут речь именно о несчастности. Он недооценён, лучшие его вещи появлялись не вовремя, он всегда печатался с опозданием, а писал, что ещё печальней, с опережением.

Георгий Владимов (Волосевич) родился в 1931 году в Харькове, после развода родителей воспитывался матерью, учительницей русского и литературы. В эвакуации, в Кутаиси, поступил в Ленинградское суворовское училище, доучивался в Петергофе. В 1946 году с другом и тогдашней возлюбленной (с которой его связывал впоследствии не просто школьный, а и долгий взрослый роман) посетил опального Михаила Зощенко. О посещении стало известно. Владимова распекал лично Антон Гордиевский, полковник НКВД и отец знаменитого впоследствии перебежчика. Владимов отделался строгим выговором с «занесением», его решили пожалеть — посоветовали сказать, что он побывал у Зощенко ДО постановления (Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» 1946 года, после которого Михаил Зощенко и Анна Ахматова были исключены из Союза писателей СССР. — «Дилетант»).

После суворовского он поступил на ленинградский юрфак — и это как раз понятно: восстанавливать законность и препятствовать любым повторениям… но литература интересовала его больше, с 1954 года он стал печататься как критик, и почти сразу Твардовский позвал его в «Новый мир», сотрудником отдела прозы. В 1961 году Владимов напечатал первую свою повесть «Большая руда», написанную в результате лично выпрошенной им командировки на Курскую магнитную аномалию.

«Большая руда» — вещь совсем не оттепельная, достаточно сравнить её с киноповестью Шукшина «Живёт такой парень», тоже про шофера. Пашка Колокольников, которому хоть и приходится совершить подвиг, чтобы начали к нему относиться серьёзно, — но, по крайней мере, среди своих он свой. Не то владимовский Пронякин: трудовой подвиг тут не следствие личного героизма, как предполагала мифология оттепели, а результат бездарности, а иногда хищничества при организации производства. Пронякин может и хочет работать честно. Но ничего, кроме героической, случайной и довольно бессмысленной гибели, из этого не получается.

2

Роман, принёсший Владимову читательскую любовь — не славу, но тихое и прочное уважение понимающего читателя, — «Три минуты молчания». Для меня этот роман совершенная загадка. Прозаик и критик, человек сугубо городской, он вдруг бросает всё и едет наниматься на мурманский траулер, около года добывает селёдку, потом на этом материале пишет свою самую большую вещь, которая, жестоко ощипанная цензурой, выходит у Твардовского в «Новом мире», подвергается разносу в прессе, становится последней крупной публикацией журнала в прежнем составе, поскольку на следующий год команду Твардовского разгоняют.

Чтобы как-то себе самому объяснить этот зигзаг владимовской биографии, позвонил я любимому литературному критику Льву Аннинскому, который, собственно, и был главным биографом и толкователем лучших книг этого поколения; сверх того он Владимова близко знал.

— Лев Александрович, чего ради?

— Ну, видишь ли, тогда все поехали. Развиваться вглубь стало невозможно, началось освоение темы вширь, творческие командировки, причём в те места, где выявляется экзистенция: Трифонов — в пустыню, Евтушенко — в тайгу, Казаков и Владимов — в море. У меня была тогда статья «Соль воды» — о том, почему морская тема стала так значима: для России выход к морю всегда был проблемой свободы и коммуникации. Собственно, о коммуникации Владимов и написал. Я даже допускаю, что изначальный импульс у него был — просто взять абсолютно новый кусок жизни и освоить его; такой вызов себе. Но получилось у него в результате про то, что люди не коммуницируют даже перед лицом смерти, что они страшно разобщены, что никакие трудности их не сплачивают…

— «Мы были одни на палубе, одни на всём море, и дождь нас хлестал, и делали мы одно дело, а злее, чем мы, врагов не было».

— Вот именно. Это даже проскочило через цензуру. Страшно разлаженное общество, которое уже и смертельная опасность не может объединить, а может — одно: когда кому-то ещё хуже. Их же там — ты помнишь? — нельзя мобилизовать даже на спасение собственной жизни. Но когда надо спасать шотландцев, они нехотя поднимаются и умудряются их вытащить, потому что шотландцам — хуже. И когда они их перетащили к себе, Бог спас: протащил их в бухту, в щель между скалами.

— Там есть ещё откровенней: «А может быть, так и следует нам? Потому что мы и есть подонки, салага правду сказал. Мы — шваль, сброд, сарынь, труха на ветру. И это нам — за всё, в чём мы на самом деле виноваты. Не перед кем-нибудь — перед самими собой. За то, что мы звери друг другу — да хуже, чем они, те — если стаей живут — своим не грызут глотки. За то, что делаем работу, а — не любим её и не бросаем. За то, что живём не с теми бабами, с какими нам хочется. За то, что слушаемся дураков, хоть и видим снизу, что они — дураки».

— Он пытался это восстановить в книжном издании, но книжное точь-в-точь воспроизвело искромсанную журнальную публикацию. Этот абзац, насколько помню, впервые появился во французском переводе и уж только потом — в русском заграничном издании 1981 года.

...Владимов многое угадал точно, в том числе и то, о чём прежде не писалось, — всеобщую русскую разобщённость, непреодолимые бездны, разделяющие начальников и подчинённых, сидевших и несидевших, служивших и неслуживших, интеллигенцию и народ.

Георгий Владимов. Фото 1990 года

3

В семидесятые Владимов много и плодотворно занимался гражданским сопротивлением, возглавил советское отделение Amnesty International и вообще пытался доказать на опыте, что возможна в СССР легальная правозащита. Жизнь его превратилась в кошмар, остроумно описанный им в рассказе «Не обращайте вниманья, маэстро», где писатель-диссидент делается объектом тотальной слежки, но дружелюбные соседи умудряются стравить друг с другом пасущих его ментов и КГБ, и первые убедительно мочат вторых. Советская власть Владимова странным образом боялась, а может, просто тогдашним властям был небезразличен международный их, так сказать, имидж. Как старый вампир из анекдота, сочинённого тогда же, они были кровожадны, но беззубы. Владимов напечатал за границей «Верного Руслана» — но и это стерпели. Только в 1983 году ему недвусмысленно предложили уехать.

В семидесятые годы были две знаменитые повести о собаках — в восьмидесятые они уравнялись в славе, «Руслан» был напечатан в России и экранизирован. Первая — «Белый Бим Чёрное Ухо» Троепольского, вторая — повесть Владимова о лагерном псе. Интерес этот к собачьей теме возник не только из-за собачьей в целом жизни, а из-за стремительного расчеловечивания самого гуманного общества, в котором действительно было великое искусство, но постепенно нарастали откровенно звериные нравы в массах. И потому эпизод «Руслана», в котором собаки во главе с взбунтовавшимся Ингусом начинают рвать шланги, окатывающие людей на морозе ледяной водой, — был символичен и особенно понятен тогдашнему читателю: люди на глазах особачились, утратили механизмы родства и взаимопонимания. Именно «Руслан», задуманный в 1965 году и расширенный до повести по совету Твардовского, стал, что называется, визитной карточкой Владимова.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Торквемада: «молот еретиков» Торквемада: «молот еретиков»

Для одних — безумец и садист, а для других — великий государственный деятель

Дилетант
Женские лица войны: подвиги русских женщин на фронте и в тылу Женские лица войны: подвиги русских женщин на фронте и в тылу

Из 34,5 миллиона мобилизованных в годы войны почти полмиллиона составили женщины

ФедералПресс
Собор Парижской Богоматери Собор Парижской Богоматери

Нотр-Дам не сгорел, хоть и сильно пострадал

Дилетант
Любовь к животным и санкции Любовь к животным и санкции

Почему рынок кормов — перспективное направление для инвестиций

Агроинвестор
Костюм свободы, равенства и братства Костюм свободы, равенства и братства

Ошибка думать, что революции означают лишь радикальные перемены

Дилетант
Лучшие сериалы про мафию Лучшие сериалы про мафию

Сериалы про мафию: на тот случай, если вы устали пересматривать «Бригаду»

Maxim
Самый знаменитый тоболяк Самый знаменитый тоболяк

Дмитрий Менделеев родился в неофициальной столице Сибири

Дилетант
Активный сезон Активный сезон

Самые классные и полезные летние развлечения

Лиза
Правнук Суворова Правнук Суворова

Нередко одна атрибуция помогает затем совершить новые открытия

Дилетант
JALAGONIA: «Мой первый альбом написан от души, вы это почувствуете» JALAGONIA: «Мой первый альбом написан от души, вы это почувствуете»

JALAGONIA за 21 год уже прошла большой творческий путь

ЖАРА Magazine
Кокаиновая принцесса Колумбии Кокаиновая принцесса Колумбии

Нынешнее имя любимицы американской прессы — Хуана Мануэла Маррокин Сантос

Дилетант
На аллеях Аполлона На аллеях Аполлона

Остафьево: образ места, где всё буквально дышит поэзией

Знание – сила
90 минут и шесть миллионов жизней 90 минут и шесть миллионов жизней

На Ванзейской конференции был согласован план «решения еврейского вопроса»

Дилетант
Укус осы: правила первой помощи и 8 советов, как его избежать Укус осы: правила первой помощи и 8 советов, как его избежать

Большой угрозы укус осы не представляет, но есть исключения

РБК
Невезучий Потёмкин Невезучий Потёмкин

Раз за разом портреты Якова Потёмкина называют чужими именами

Дилетант
Компьютерное зрение: когда роботы перестали тыкать пальцем в небо? Компьютерное зрение: когда роботы перестали тыкать пальцем в небо?

Зачем нужно компьютерное зрение и какие задачи оно решает в разных сферах

Наука и техника
Спрос на убийства Спрос на убийства

С середины XVI до конца XVII века в Европе произошла подлинная научная революция

Дилетант
В инвестициях наметился приток В инвестициях наметился приток

Благодаря чему происходит рост инвестиций и активности на фондовом рынке

Ведомости
Мир экзопланет: как на орбитах у других солнц были открыты «непланеты» Мир экзопланет: как на орбитах у других солнц были открыты «непланеты»

О том, как обнаруживаются экзопланеты и какими они бывают

Наука и техника
6 бытовых привычек, из-за которых в доме плохо пахнет 6 бытовых привычек, из-за которых в доме плохо пахнет

Некоторые из этих вещей вы совершаете ежедневно, а они влияют на запах в доме

ТехИнсайдер
«Герофарм» продолжает экспансию на глобальный рынок «Герофарм» продолжает экспансию на глобальный рынок

Петр Родионов — о том, как вырос один из флагманов импортозамещения

Монокль
50 лет исследований показали: эти 4 ошибки разрушают брак 50 лет исследований показали: эти 4 ошибки разрушают брак

Четыре стратегии общения, которые могут привести к расставаниям и разводам

Inc.
Катай на здоровье Катай на здоровье

Как укрепить мышцы кора и натренировать стабилизацию

ЖАРА Magazine
Шимпанзе заразились зевотой от головы андроида Шимпанзе заразились зевотой от головы андроида

Шимпанзе способны заразиться зевотой от зевающей головы человекоподобного робота

N+1
Наука под знаком «Аненербе» Наука под знаком «Аненербе»

Наука может прекрасно себя чувствовать и в тиранических режимах

Знание – сила
Недолгий триумф «арийской физики» Недолгий триумф «арийской физики»

В какой тупик может завести себя наука, если станет служанкой нацизма

Знание – сила
Фарш из надежд. Почему искусственное мясо проиграло натуральному Фарш из надежд. Почему искусственное мясо проиграло натуральному

Есть ли будущее у искусственного мяса?

Inc.
Бизнесмены со школьной скамьи: предприниматели вспоминают истории из детства Бизнесмены со школьной скамьи: предприниматели вспоминают истории из детства

Уже со школы наши герои показывали смекалку и предпринимательские способности

Inc.
Все в театр Все в театр

В Москве стартовал «Театральный бульвар», и он станет самым продолжительным

Ведомости
Без диплома, но с работой Без диплома, но с работой

Почему студенты колледжей бросают учебу?

Ведомости
Открыть в приложении