Дефицитные чернила, или Достать и плакать
Россияне массово скупают гречку и соль, цены на оставшиеся на прилавках товары подняли в полтора-два раза. Писатель Лев Рубинштейн вспоминает время, когда все надо было «доставать»
Глагол «достать», как и любой глагол русского языка, как и любая часть речи, употребляется обычно в более чем одном значении.
Достать из ящика стола, достать из буфета, достать с антресолей, достать и…
Почти все однотомники избранных стихотворений Бориса Пастернака открываются его ранним стихотворением про февраль. Про «достать чернил и плакать». И довольно, надо сказать, много людей, которые из всего Пастернака знают именно эту строчку. И это неплохо, скажу я попутно.
Каждое первое февраля каждого года в социальных сетях начинают хлестать энергичным фонтаном эти пастернаковские «чернила». Это почему-то считается признаком начитанности, приобщенности к чему-то «высокому» и вообще — хорошим тоном.
Я стараюсь в подобных случаях благоразумно отойти в сторонку, но не всегда получается.
Так я однажды под чьим-то неизбежным «…и плакать» оставил однострочный комментарий-продолжение, сохранив, конечно же, первозданный четырехстопный ямб.
«Чернила нынче хрен достанешь», — написал я, актуализируя таким шутейным образом еще одно из значений глагола «достать».
Этот глагол именно в этом значении был наполнен куда более глубоким метафизическим смыслом, чем безвольное, обделенное живым содержательным наполнением слово «купить». Что купить? Где купить? Вы о чем вообще! Вы, простите, где живете?
И именно с ним, с этим глаголом, связано общей нелегкой судьбой имя существительное «дефицит», многие годы обозначавшее явление, существенно повлиявшее на социальное поведение граждан, на их дела, поступки, высказывания, мечты и грезы.
Дефицит — товарный, продуктовый, книжный, какой угодно — влиял на все стороны жизни, на стиль межличностных и производственных отношений, на сам язык повседневности.