«Не скажу!»
Чудеса не всегда случаются сами. Иногда должен найтись тот, кто их совершит для других. Об этом рассказ писателя Александра Цыпкина.
Павлику было всего 25, а забот хватило бы на кризис среднего возраста. В жизненном реестре помимо зачем-то двух высших образований среднего качества значились работа менеджером, младшая сестра, висящая на его весьма хлипкой шее, жена, контролирующая и шею, и голову, и, наконец, шестилетняя дочка Варя.
С Варей приходилось особенно тяжело. Павлику казалось, что она сомневается в целесообразности его существования. Точнее, не так: Павлик ощущал себя необходимым, как мобильное приложение, но интереса к своей душе со стороны ребенка не замечал. От дочери ему хотелось тепла, а получал он только послушание и снисхождение: «Мама, давай купим папе три шапки? Он все равно две потеряет в первый день зимы», «Мама, а сегодня в саду папе опять сказали, что он мой старший брат», «Папа, а почему бабушка не любит слово «менеждер» и говорит, чтобы я им не стала, и добавляет: «Не дай бог»?» Настроение у Павлика от этого, естественно, не улучшалось.
И тут очередной Новый год. 29 декабря. Вечер. Хороший семейный вечер, то есть еда и четыре слова за два часа: «Убери посуду!» – «Хорошо, уберу». Вдруг Маша, посмотрев на мужа взглядом инквизитора, поинтересовалась: «А где Варино письмо Деду Морозу? Она сказала, что отдала тебе утром по дороге в сад. Надо ей подарок купить».
Павлик, которого в школе звали Рыбой, потому что он никогда ничего не помнил, напрягся. Но быстро просветлел: «В пальто у меня, во внутреннем кармане». Вставать с дивана Павлику, который забетонировал себя подносом с едой, было решительно лень.
Жена ушла в прихожую. Ее голос, больше похожий на сирену, неожиданно вызвал мужа на допрос: «Так, ну-ка иди сюда! Ты должен мне кое-что объяснить».
Поднос сам взлетел и притащил Павлика в прихожую.
Маша стояла с пальто в одной руке и милой подарочной коробочкой в другой. «У меня только один вопрос, и он не про твою любовницу Ирочку. Я хочу знать, откуда у тебя деньги. Их у тебя быть не может, значит, ты совершил какое-то преступление. Какое? И где все-таки Варино письмо?!»
Паша не понял ничего. То есть совсем. Он не знал, кто такая Ирочка, что это за коробка, где Варино письмо и что отвечать жене. Не найдя ничего лучше, чем правда, он так и сказал: «Не знаю».
– Ты меня за дуру держишь?! У тебя в пальто украшения с запиской «Ирочке в Новый год». Ты ее украл? Где письмо? Или ты его поменял на эту коробку?
Паша, как любой растяпа, иногда мог выдать фантастически быстрый и правильный ответ:
– Точно! Я поменял!
– Я тебя сейчас убью.
Маша явно была не в настроении шутить. А Паша с рвением осужденного на казнь, но нашедшего путь к спасению торопливо излагал суть дела:
– Да не его я поменял, а пальто! Дай! Вот видишь, это же Canali, стоит как машина. Оно просто на мое похоже! Я был сегодня на выставке одной, там гардероб с самообслуживанием, ну и прихватил, наверное, по ошибке. Письма поэтому нет, а коробка есть. Черт, как же теперь вернуть? Вещь-то дорогая, человек, наверное, волнуется.
Маша как будто разочаровалась. Уже случившийся в ее голове скандал не прошел питчинг и был отменен. Она понимала, что Павлик прав. Утром Canali на нем не было. Она внимательно изучила пальто и поняла, что даже цвет немного другой. Ревность и правда отключает практически все функции мозга, в том числе наблюдательность.