Прокрастинатор. Судный день
Да, мы опять пишем о прокрастинации – упорном, необъяснимом и неизбывном нежелании все бросить и заняться работой. Феномен прокрастинации очаровывает тем сильнее, чем больше ты про него узнаешь.
Тим Урбан, создатель сайта waitbutwhy.com, на котором изучаются разные любопытные аспекты человеческой жизнедеятельности, когда-то обучался в аспирантуре и должен был написать диссертацию, на что ему был отведен год. За год Тим Урбан диссертацию не написал. Он написал ее за три дня до самого-рассамого-распоследнего-секир-башка финального срока. Он не спал две ночи, хлебал ведрами кофе, но он сдал эту работу. И научный руководитель с восторгом признался ему, что хуже работы он за свою долгую профессиональную практику не видел. Так закончилась официальная научная карьера Тима. И Тим до сих пор пытается понять, почему он, взрослый, разумный и ответственный человек, в течение года раскладывал пасьянс «косынка» вместо того, чтобы написать несколько десятков страниц на хорошо известную ему тему. Сегодня Тим Урбан – один из лучших в мире специалистов-популяризаторов, знающий о прокрастинации все.
Прокрастинация глазами Тима Урбана
- За штурвалом волевого центра в нашей голове обычно должно стоять рациональное и разумное «я».
- Оно там обычно и стоит.
- Но иногда, когда «я» устает и слабеет, на его место встает обезьянка, которую Тим определил как «желание быстрого удовольствия».
- Обезьянке не привыкать там стоять: в раннем детстве главным рулевым всегда бывает только она, так как никаким рациональным «я» младенцы и маленькие дети не обладают.
- Именно обезьянка решает, что мы сейчас будем писать статью, строить подводную лодку или штопать носок – словом, выполнять свои непосредственные обязанности, но только после того, как посмотрим ролик про чихающую панду. И еще перечитаем сборник «Сто лучших анекдотов про зубочистки». И разочек разложим пасьянс «косынка».
- Обезьянка сильнее «я»-рулевого. Он почти не умеет ей приказывать.
- Единственное, чего боится обезьянка, – это панического монстра. Панический монстр приходит, когда нам с нашим пасьянсом начинают реально грозить нешуточные неприятности. Обезьянка не умеет терпеть неприятности, поэтому ее пулей уносит от штурвала и на ее место становится «я»-рулевой, который с готовностью отправляет нас работать. И работаем мы преотлично, споро и быстро, не понимая, почему мы не занялись этим в общем-то не самым трудным и противным делом еще три недели назад.
- Появляется следующая работа, и все повторяется заново.
P.S. Да, если мы вдруг решаем, что хватит над собой измываться, бросаем все и каким-то чудом находим работу, на которой должны круглые сутки раскладывать пасьянс «косынка», то очень скоро обезьянка заставит нас вместо раскладывания пасьянса играть на банджо и вышивать крестиком. Кстати, рекомендаций по борьбе с прокрастинацией Тим особо не дает. Он просто утверждает, что половина всех людей в мире в той или иной степени прокрастинаторы, а один из десятка – прокрастинатор высокопрофессиональный и безнадежный. Если нам повезет дожить до светлого будущего, то в нем прокрастинаторам будут сразу выдавать пособие по инвалидности, ибо именно они способны завалить любое дело в самый неожиданный момент. Так что пусть лучше играют на банджо.
Как работает прокрастинация с точки зрения эволюционной психологии?
Каждый раз, когда в нашей конструкции обнаруживается какая-то мешающая жить деталь, мы задаемся вопросом: зачем природа так по-свински с нами поступает? И в большинстве случаев (хотя не всегда) выясняется, что эта неприятная деталь вообще-то довольно нужная часть конструкции (эволюция устроена так, что особи, отягощенные действительно вредными для выживания признаками, не больно-то выживают). Прокрастинация здорово мешает жить современному дизайнеру или редактору, но, когда дедушка этого дизайнера был червяком и жил в луже, прокрастинация была существенным подспорьем в дедушкиной личной жизни. Эта маленькая и тупая машинка для выживания генов была запрограммирована генами на то, чтобы выполнять действия, доставляющие удовольствие, и не выполнять действия, доставляющие неприятности. Когда червяк ел, размножался или полз к теплу, ему было хорошо. Когда он тыкался глазом в колючку – ему было плохо. Поэтому любой червяк по определению хороший червяк. Просто замечательный. Ему неведомы пороки: он ест, размножается и остерегается колючек. Когда машины для выживания генов стали сложнее, у них появились новые возможности. Они открыли для себя новые горизонты мозга, опыта, сотрудничества, воспитания потомства и прочая и прочая. Их поведение становилось все сложнее. Но первичная программа «ешь сладенькое, это вкусно» и «не влезай – убьет» работала все так же безукоризненно. Просто теперь новая дивная жизнь вносила в нее новые дивные коррективы. Например, идея полакомиться сладеньким перед носом разъяренного альфа-самца, у которого ты спер этот банан, могла закончиться презнатными зарубками на шкуре и на психике. Так прокрастинация червя входит в конфликт с прокрастинацией примата. В отличие от червя, примат куда лучше разбирается в причинно-следственных связях, поэтому перед каждым поступком он на невидимых, но точных весах взвешивает все риски и бонусы своего поступка, а потом идет тырить банан. Или же не идет. Так вот, каждый человек тоже существует в обнимку с собственными весами, смонтированными на основе его желаний, опыта и т. д. Но почему явная прокрастинация присуща лишь отдельным особям нашего вида?