Чимаманда Нгози Адичи: Организаторы брака

EsquireКультура

Чимаманда Нгози Адичи

Организаторы брака

Имя Чимаманда переводится с языка игбо как «Мой Бог не ошибается».

Писательница родилась на юге Нигерии, в семье проректора Нигерийского университета, пятой из шести детей. Полтора года изучала фармакологию и редактировала университетский журнал студентов-медиков. Затем оставила медицину и отправилась в США, чтобы изучать литературу.

Дебютная книга Нгози Адичи – «Половинка желтого солнца» – на первый взгляд, просто колониальный роман об экзотической стране. Но первое впечатление обманчиво: на фоне нищеты и бесконечных войн писательница говорит о гуманизме и стремлении к равноправию. Ее роман «Американха», один из бестселлеров минувшей весны, – об идентичности и включении человека в чуждое для него общество.

Адичи не пытается продать экзотику, а разъясняет непонятное и ищет точки соприкосновения разных культур. Поднимая актуальные вопросы, нигерийско-американская писательница делает выводы не как мигрант, пытающийся влиться в чужое общество ради выживания, а как человек отстраненный и размышляющий.

Для Адичи человек другого цвета кожи, ориентации и пола – это прежде всего человек, со своими проблемами, стереотипами и мировоззрением.

В конце концов, все чувствуют одинаково – и русские, и англичане, и нигерийский народ игбо. Но и в ХХI веке об этом все еще приходится говорить. Esquire впервые публикует рассказ Нгози Адичи «Организаторы брака».

Мой новый муж вытащил из такси чемодан и повел меня в здание. Мы поднялись по унылой лестнице, прошли по душному коридору с зашарканным ковровым покрытием и остановились у двери с номером 2Б, неровно вырезанным из желтоватого металла.

– Приехали, – сказал он. Раньше, описывая мне свое жилище, он употреблял слово «дом», и я рисовала себе гладкую дорожку, петляющую среди огуречно-зеленых лужаек, холл за парадной дверью, чинные картины на стенах – одним словом, что-то вроде дома для молодоженов из американских фильмов, которые я смотрела субботними вечерами по нигерийскому телевидению. Он включил свет в гостиной. Посреди комнаты стояла одинокая бежевая кушетка – криво, будто ее бросили тут как попало. В квартире было жарко, пахло чем-то старым и затхлым.

– Я тебе все покажу, – пообещал он.

В той спальне, что поменьше, лежал в углу голый матрас. В той, что побольше, были кровать, комод и телефон на ковре. Но все равно в обеих комнатах не ощущалось простора; стенам как будто было неловко стоять так близко друг к другу.

– Теперь, когда ты здесь, мы добавим мебели, – сказал он. – Одному мне и этого хватало.

– Хорошо, – сказала я. Мои чувства были притуплены. После десятичасового перелета из Лагоса в Нью-Йорк и бесконечного ожидания в аэропорту, пока американская таможенница рылась в моем чемодане, я плохо соображала, голова была словно набита ватой. Таможенница разглядывала мои запасы, как пауков, перебирая затянутыми в перчатки руками полиэтиленовые пакеты с молотыми семечками эгузи, сушеными листьями онугбу и зернами узизы, потом вынула эти зерна. Она боялась, что я стану выращивать их на американской земле. Не важно, что они несколько недель сушились на солнце и были твердыми, как велосипедный шлем.

– Ике агвум, – сказала я, кладя сумочку на пол в спальне.

– Да, я тоже очень устал, – согласился он. – Давай ложиться.

В постели, застеленной мягким на ощупь бельем, я свернулась плотно, как кулак дяди Ике, когда он сердится. Я боялась, что от меня потребуют выполнения обязанностей жены, но через минуту вздохнула с облегчением, услышав размеренный храп мужа. Он начинался с низкого рокота в горле, а заканчивался на высокой ноте, словно каким-то бесстыдным присвистом. Об этом организаторы твоего брака не предупреждают. Они не упоминают ни об оскорбительном храпе, ни о домах, которые оказываются убогими, почти лишенными мебели квартирами. Я проснулась оттого, что муж навалился на меня своим тяжелым телом, расплющив мне грудь.

– Доброе утро, – сказала я, с трудом разлепляя веки. Он что-то промычал – возможно, это был ответ на мое приветствие, а может, просто звуковое сопровождение начатого ритуала. Он приподнялся, чтобы задрать выше пояса мою ночную рубашку.

– Подожди… – пробормотала я. Все это не выглядело бы так поспешно, если бы я разделась сама, но он уже впился своими губами в мои. И об этом организаторы брака предупредить забыли – о губах, которые еще хранят память о сне, клейких, как старая жвачка, и пахнущих, как кучи мусора на Огбетском рынке. Он дышал с сипением, точно его ноздри были слишком узкими и не успевали вовремя выпустить из легких нужную порцию воздуха. Перестав наконец дергаться, он придавил меня всем своим весом, включая ноги. Я не могла шелохнуться, пока он не слез с меня и не ушел в ванную. Тогда я опустила рубашку и расправила ее у себя на бедрах.

– Доброе утро, детка, – сказал он, вернувшись в комнату. Потом сунул мне телефон. – Надо позвонить твоим дяде и тете, сообщить, что мы добрались благополучно. Только покороче: разговор с Нигерией стоит почти доллар в минуту. Сначала набери 011, потом 234, а потом номер.

– Эзи окву? Все сразу?

– Да. Сперва код для международного звонка, а после него код страны – Нигерии.

– Ох, – я набрала четырнадцать цифр. Между ногами у меня было липко и чесалось.

В трубке послышался легкий треск – это сигнал моего вызова пересекал Атлантику. Я знала, что дядя Ике и тетя Ада тепло откликнутся на мой звонок, станут спрашивать, что я ела и какая в Америке погода. Но все мои ответы пролетят у них мимо ушей: с их стороны это будет простая вежливость. Дядя Ике, наверное, будет улыбаться в телефон той же улыбкой, которая расплывалась на его лице, когда он говорил, какого безупречного мужа мне подыскали. Той же, которую я видела у него несколько месяцев назад, когда «Суперорлы» выиграли олимпийское золото в Атланте.

«Доктор в Америке, – сказал он, лучезарно улыбаясь. – Что может быть лучше? Мать Офодиле искала для него жену, очень боялась, что он женится на американке. Он не был дома уже одиннадцать лет. Я дал ей твою фотографию. Она долго не отвечала, и я решил, что они кого-то нашли. Но вдруг…» – дядя Ике многозначительно умолк, и его лучезарная улыбка стала еще шире.

«Да, дядя».

«Он приедет домой в начале июня, – сказала тетя Ада. – До свадьбы у вас будет уйма времени, чтобы как следует узнать друг друга».

«Да, тетя». Под «уймой времени» подразумевались две недели.

«Разве мало мы для тебя сделали? Мы вырастили тебя как свою собственную дочь, а теперь нашли тебе эзигбо ди! Доктора в Америке! Это все равно что выиграть в лотерею!» – сказала тетя Ада. У нее на подбородке росли несколько волосков, и она дергала за один из них, когда говорила.

Я поблагодарила их обоих за все – за то, что нашли мне мужа, за то, что взяли меня в свой дом и каждые два года покупали мне новую пару ботинок. Это был единственный способ избежать обвинения в душевной черствости. Я не стала напоминать им, что хотела еще раз попробовать сдать вступительные экзамены в университет, что за время своей учебы в школе продала в пекарне тети Ады больше хлеба, чем было продано в любой другой пекарне Энугу, что полы и мебель в их доме сверкают чистотой благодаря мне.

– Ну что, дозвонилась? – спросил муж.

– Номер занят, – ответила я и отвернулась, чтобы он не увидел облегчения на моем лице.

– Американцы говорят «линия занята», – сказал он. – Ладно, попробуем позже. А пока давай завтракать.

На завтрак он разморозил оладьи из ярко-желтого пакета. Я внимательно следила за ним и запоминала, какие кнопки он нажимает на белой микроволновке.

– Вскипяти воду для чая, – сказал он.

– А сухое молоко есть? – спросила я, взяв чайник и подойдя к раковине. На ее краях темнела ржавчина, похожая на отслаивающуюся коричневую краску.

– Американцы не пьют чай с молоком и сахаром.

– Эзи окву? Ты тоже не добавляешь в чай сахар и молоко?

– Да, я уже давно привык к здешним порядкам. Ты тоже привыкнешь, детка.

Я села за стол перед своими дряблыми оладьями – они были гораздо тоньше тех аппетитных кругляшей, которые я пекла дома, – и чаем, таким жиденьким, что его не хотелось брать в рот. В дверь позвонили, и муж встал. Его руки при ходьбе залетали за спину – раньше я этого не замечала. У меня не было времени заметить.

– Я слышала, вы вчера приехали, – голос у двери был американский, слова сыпались быстро, натыкаясь друг на дружку. Супри-супри, как называла это тетя Ада, «быстро-быстро». «Когда приедешь оттуда нас навестить, будешь болтать супри-супри, как американцы».

– Привет, Шерли. Спасибо, что сохранили мою почту, – сказал муж.

– Это было нетрудно. Как прошла свадьба? А ваша жена здесь?

– Да, зайдите поздороваться.

В гостиную вошла женщина с волосами металлического цвета. На ней был розовый халат, завязанный на поясе. Судя по морщинам на лице, ей можно было дать где-нибудь от шестидесяти до восьмидесяти; я видела еще мало белых людей и не научилась правильно определять их возраст.

– Я Шерли из квартиры 3А. Рада познакомиться, – сказала она, пожимая мне руку. Она гнусавила, как будто боролась с простудой.

– Добро пожаловать, – ответила я.

Шерли помедлила, точно удивленная.

– Ладно, не буду мешать вам завтракать, – сказала она. – Пойду к себе, а вас навещу потом, когда освоитесь.

Шаркая шлепанцами, она побрела прочь. Мой новый муж запер за ней дверь. Одна из ножек у кухонного стола была короче других, и он качнулся, как детские качели, когда муж оперся на него и сказал:

– Здесь людям надо говорить «привет», а не «добро пожаловать».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Алексей Сальников Алексей Сальников

Алексей Сальников: История про квартиру

Esquire
Мечты о Царьграде Мечты о Царьграде

Мечты о возрождении Византии исчезли вместе с монархией

Дилетант
1980: Скоро кончится лето 1980: Скоро кончится лето

Восьмидесятые начались с зажжения олимпийского огня на стадионе «Лужники»

Esquire
Бей своих. Российское вино и шампанское сильно подорожают Бей своих. Российское вино и шампанское сильно подорожают

Импортное вино и шампанское может оттеснить российскую продукцию с прилавков

Forbes
Евгений Бабушкин Евгений Бабушкин

Евгений Бабушкин: И нарек человек имена всем скотам

Esquire
Фестиваль-путешествие лаборатории «Человек мира» Фестиваль-путешествие лаборатории «Человек мира»

Фестиваль-путешествие лаборатории «Человека Мира»

Cosmopolitan
Иван Ургант и Александр Гудков Иван Ургант и Александр Гудков

Продюсеры года. Иван Ургант и Александр Гудков наконец серьезно поговорили

GQ
Прощай, Америка. Куда Россия перевела миллиарды из госдолга США Прощай, Америка. Куда Россия перевела миллиарды из госдолга США

Россия сократила свое участие в госдолге США до минимальных значений с 2007 года

Forbes
Гречка Гречка

История Насти Ивановой достойна того, чтобы быть снятой в сериале «Винил»

Esquire
Заколдованное место Заколдованное место

Мистический триллер: утро, день, вечер и ночь в Диканьке

Вокруг света
Топ-10 мемов Чемпионата мира по футболу! Топ-10 мемов Чемпионата мира по футболу!

Все самые яркие моменты, которыми запомнился нам ЧМ

Maxim
Миру нужен странный юмор: проект переводит русские мемы на английский язык Миру нужен странный юмор: проект переводит русские мемы на английский язык

Твиттер-аккаунт под названием RussianMemesLtd выполняет очень важную миссию

Playboy
10 потрясающих кастомов Джорджа Бэрриса 10 потрясающих кастомов Джорджа Бэрриса

За свою кинокарьеру Джордж Бэррис сделал десятки удивительных автомобилей

Популярная механика
Рай один на двоих Рай один на двоих

Интервью с ведущей «Доброго утра» на Первом канале Анастасией Трегубовой

OK!
3 открытия, которые облегчают жизнь 3 открытия, которые облегчают жизнь

Что делать со своими негативными чувствами

Psychologies
Геннадий Карюк. Конец прекрасной эпохи Геннадий Карюк. Конец прекрасной эпохи

Кинооператор Геннадий Карюк вспоминает Киру Муратову и Станислава Говорухина

Караван историй
9 рецептов тартара от лучших московских шеф-поваров 9 рецептов тартара от лучших московских шеф-поваров

Тартар можно приготовить из чего угодно

Cosmopolitan
Как отличать интеллектуальное кино от подделки Как отличать интеллектуальное кино от подделки

Признаки интеллектуального кино

Maxim
Притяженья больше нет Притяженья больше нет

Диета Конора Макгрегора

GQ
Бой с ленью: как воспитать эффективных управленцев Бой с ленью: как воспитать эффективных управленцев

Низкую производительность труда некоторые называют национальной чертой россиян

Forbes
Просто и со вкусом: 12 самых модных укладок этого лета Просто и со вкусом: 12 самых модных укладок этого лета

12 самых модных укладок этого лета

Cosmopolitan
«Ты рогоносец, Бонасье»: законы мужской ревности от Михаила Лабковского «Ты рогоносец, Бонасье»: законы мужской ревности от Михаила Лабковского

Законы мужской ревности от Михаила Лабковского

Playboy
Почему совет «найди свое призвание» может быть неудачным Почему совет «найди свое призвание» может быть неудачным

Интересы лучше не искать в готовом виде, а развивать самостоятельно

Популярная механика
Минский преемник. Зачем Путину нужен новый посол в Белоруссии Минский преемник. Зачем Путину нужен новый посол в Белоруссии

Российско-белорусские отношения переживают непростой этап

Forbes
Правила «неудобных» разговоров Правила «неудобных» разговоров

Как сказать близкому человеку о неудобных вещах

Psychologies
Правила жизни Дэниела Рэдклиффа Правила жизни Дэниела Рэдклиффа

Актер, Нью-Йорк, 28 лет

Esquire
От Шнура до Бузовой: самые богатые российские селебрити по версии Forbes От Шнура до Бузовой: самые богатые российские селебрити по версии Forbes

Самые главные российские селебрити

Playboy
Одинокие женщины не желают знакомиться... Одинокие женщины не желают знакомиться...

Истинные причины одиночества, которые отлично устраняются

Psychologies
Крепкий ответ флешмобу про жадных мужчин: истории парней о корыстных подругах! Крепкий ответ флешмобу про жадных мужчин: истории парней о корыстных подругах!

Вечер мужских откровений у интернет-камелька

Maxim
Экскурсия по уникальной студии «Матч ТВ» специально для «Популярной механики» Экскурсия по уникальной студии «Матч ТВ» специально для «Популярной механики»

Уникальная студия национального спортивного телеканала «Матч ТВ»

Популярная механика
Открыть в приложении